Названы факторы влияющие на отношение в обществе к мигрантам

По мнению Андрея Авдашкина, обыватели встраивают проблему миграции в более широкие контексты.

В одной из прошлых бесед с Андреем Авдашкиным, старшим научным сотрудником лаборатории миграционных исследований ИМСГН ЮУрГУ мы касались темы причин возникновения негативного отношения к мигрантам. Корреспонденту Полит74 удалось снова поговорить с экспертом и выяснить, как проблему обыватели встраивают в контекст более общих трудностей.

Глубинные проблемы в обществе транслируются на мигрантов

— Можно ли говорить, что негативное отношение к мигрантам не в последнюю очередь формируется в качестве проекции на качество жизни или управления в отдельных сферах?

— Однозначно, да. Дело в том, что сама по себе проблема миграции — многогранна. Но негативное отношение к мигрантам, в том числе, связано и с запросом на повышение качества управления на местах. То есть, миграцию воспринимают не как важный ресурс, не как стимул для развития, а именно как индикатор каких-то демографических, социальных и экономических проблем. Соответственно, когда вокруг становится больше людей культурно отличительных, это воспринимается как определённый вызов.

Как итог, подобное отличие воспринимается как следствие некоторых проблем. Например, когда проводил полевые исследования в одном из старых промышленных районов Магнитогорска, то выяснил, что увеличение количества мигрантов в районе местными жителями воспринимается как факт того, что стало настолько всё плохо с инфраструктурой, что только мигранты согласны здесь жить.

Или другой пример — «мигрантские школы»: недовольство качеством образования, неспособность организовать образовательный процесс воспринимаются, как следствие того, что не говорящих по-русски детей становится больше. Медицинские проблемы часто воспринимаются в подобном же контексте: нехватка врачей, поэтому приходится приглашать медицинских работников из Центральной Азии. Хотя часто их уровень профессионализма высок. Тот факт, что к нам приехал образованный и квалифицированный специалист не должен вызывать отрицательных эмоций. Тем не менее, возникает такой «хейт», совершенно незаслуженный.

Но он не возникает сам по себе. Это определённое следствие глубинных проблем в обществе: недовольство качеством жизни, возрастающая социальная напряжённость, и эти установки проецируются, в том числе, и в сферу отношения к миграции и мигрантам. Это глубокая и серьёзная проблема, с которой нужно работать.

Личное отношение и общественное мнение могут разительно отличаться

— То есть мигранты — это наиболее заметный, хотя бы чисто визуально, маркер, который обыватель встраивает вот эту систему проблем?

— Да, обыватель интегрирует их в эту систему и объясняет сам себе, что не так. В таких же ситуациях, например, когда некоторые мужчины замечают женщин и девушек «гламурного вида» (как они полагают), которые сидят за рулем дорогих иномарок, то бросают определенные комментарии по поводу происхождения их капиталов, разложения нравов, кризиса института семьи. Грубый пример, соглашусь, но в чём-то механизмы схожие.

То есть проблемы, которые связывают с мигрантами, обычно встраивают в этот общий контекст. Они органично туда укладываются, объясняют какие-то моменты. И массовое сознание достаточно чётко реагирует на них, хотя, конечно, нельзя говорить, что все повально ксенофобы или что у нас с этим какие-то нерешаемые проблемы.

И ещё один момент: если посмотрим на данные социологических опросов за последние годы, то они нам дадут картину, что, отношение к мигрантам нейтрально-негативное. Но если судить по полевым исследованиям (глубинные интервью), то сначала жители раскрывают пугающую картину о том, как вокруг много кого-нибудь, как они нам надоели, всё это сопровождается соответствующими речевыми оборотами. Но потом, когда выходим на другой уровень диалога и анализа, уточняем: а есть ли, например, конфликты или личный негативный опыт отношений? То реакция совсем другая: да нет, ходят, здороваются, живут рядом и живут.

— Получается, на уровне общего представления миграция — это нечто негативное, но на уровне личного взаимодействия, отношения более конструктивные?

— Да, очень часто коммуникация с мигрантами на личном уровне выстраивается как нормальная и без конфликтов. Она просто рутинна и повседневна, если хотите. Даже если у человека есть какой-то конфликтогенный опыт, он вовсе необязательно берётся из того, что имело место взаимодействие с мигрантами.

Из того, что у нас социологами фиксируется высокий или заметный уровень ксенофобии не нужно сразу делать вывод, что могут начаться какие-то конфликты. Эти вещи нужно как-то более тонко фиксировать, анализировать и контролировать.

Мифы и перспективы

— Во многом обыватель о ситуации судит ещё и по комментариям, статьям в интернете, где много негатива по отношению к мигрантам. Можно ли здесь говорить о феномене «крикливого меньшинства»?

— Во многом да. Эффект информационного шума, конечно, есть. Что же на самом деле происходит в массовом сознании, очень тяжело установить. Я бы вообще уже никаким соцопросам по этой теме не стал безоговорочно доверять. Их можно провести, получить цифры, но детализацию проблемы можно установить только в процессе более глубоких и качественных исследований. Причины негативного отношения к мигрантам, степень выраженности этих установок стоит определять более тонким инструментарием. Так можно верифицировать количественные показатели.

— В контекст каких проблем наиболее часто встраивают мигрантов и отношение к ним?

— Сейчас вырисовывается тренд на встраивание мигрантов в контекст освоения сельских пространств. Очень часто это становилась проблемным фактором, вызывало острую реакцию. Вспомните истории про «китайские теплицы». Возникало недовольство, что иностранцы приедут, начнут что-то там делать, с ними придётся контактировать и так далее.

Ещё медицины, образования, совершенно точно демографии. Последняя связана с двумя популярными мифами. Первый заключается в том, что миграция способствует вытеснению местного населения и его скоро «заменят». А второй — ощущение, что мы можем стать меньшинством, в результате активизации миграционных процессов. Присутствует ощущение, что «скоро начнётся». А что начнётся, как, почему и начнётся ли, непонятно. Достаточно вспомнить напряженные дискуссии о «желтой опасности» в России начала XX века.

Может быть, мигранты, к примеру, из государств Центральной Азии, к нам вообще больше не поедут в значительных количествах, скажут: курс рубля к иностранной валюте нас не устраивает, законодательство тоже, и вообще мы поедем в Великобританию клубнику собирать, водить такси в Сеул. Поэтому делать какие-то выводы пока рано. Нужно системно исследовать ситуацию – она же динамична и может меняться.