Как это было. «Я обернулась, а вместо Джабыка – черное пятно».

Огонь пришел в Джабык и Запасное 9 июля. Он почти мгновенно взял населенные пункты в кольцо. Взрывался и летел шифер, было страшно, шумно, многие бежали босиком, практически на ощупь – дым перекрыл дневной свет.

Мы приехали сюда через несколько дней после пожаров, местные жители еще не отошли от шока, но уже относятся к произошедшему более спокойно, даже несмотря на пережитое и потери. В Запасном огонь уничтожил 10 домов, 143 уцелело, в Джабыке сгорело 51 дом, а уцелело 266.

Между Запасным и Джабыком – 8 километров. Дорога напоминает стиральную доску, поэтому едешь медленно, чтобы не оставить колеса. Путь обрамляют черные стройные сосны, но из-за поворота выглядывает солнце, и картина не кажется такой уж мрачной.

Отправная точка пожаров

Детский оздоровительный лагерь «Ясная поляна» находится в окрестностях поселка Запасное. Первыми огонь заметили сторожа, лагерь законсервирован и детей здесь нет, но он мог перекинуться на многоэтажный корпус, поэтому на подмогу сразу же поспешили местные жители. Пламя забивали ветками, но оно все-таки уничтожило несколько деревянных домиков и построек.

Местные жители считают, что пожар в «Ясной поляне» был отправной точкой для разгулявшейся стихии. И спустя несколько дней после ЧП здесь и в окрестностях населенных пунктов дежурили бригады МЧС и пожарных – искали и тушили пеньки, которые тлели, несмотря на то что в лесу уже стояла вода, сброшенная авиацией.

«Ни связи, ни света, ни солнца…»

Лес вокруг Джабыка горел пять дней. Многие местные жители поспешили уехать до наступления огня, чтобы переждать это время у знакомых и родственников в других селах, Карталах, Магнитогорске.

«Я сама уговаривала всех знакомых и подопечных покинуть село, – рассказывает соцработник Татьяна Орешкова. – В четверг, 8 июля, пришла с работы и начали с сыном собираться на электричку в Магнитогорск. Думала, уедем с ребенком в 19.20, но потеряла сознание, очнулась на полу. Было очень дымно, кругом – сажа, мой сын Федя угорел тоже. Собачку на поводке вели – она кувыркалась, не могла встать на ноги от слабости».

Татьяне и Федору все-таки удалось уехать, помогли на работе: в поселке Локомотивный в Карталах выделили комнату, дали, чайник, посуду и разрешили жить, сколько угодно.

«Когда я вывозила ребенка на электричке, то видела в окно, что вместо Джабыка – черное пятно, ни связи, ни света, ни солнца – ничего не было», – делится впечатлениями Татьяна Орешкова. – Мой дом не пострадал, даже не верится, что все это закончилось».

Татьяна вернулась в родной поселок только через несколько дней. Сразу же пошла оценить масштабы бедствия, ведь в понедельник нужно идти на работу – помогать старикам. Оказалось, что сгорел дом только одной подопечной – старенькой бабушки.

Кузьма нашелся

«Я уехал, дышать не мог, здоровье и без того хромает: недавно перенес инфаркт. Сначала многие наши старики не знали, куда бежать. Мы выехали в сторону Парижа, но дорога была уже перекрыта, я вывел их через лес на Михайловку, а сам поехал к знакомым в Черниговку. Таблеток напился, переночевал, вернулся, а дом наш уже полностью сгорел», – рассказывает местный житель Виктор Васильев.

Виктора Михайловича с женой Татьяной мы встретили неподалеку от его участка. Они искали потерявшуюся живность – двух котов и овчарку. «Утром и в обед приезжал, зять помогал двор расчищать – их не было», – вздыхает Виктор Михайлович.

На участке он показывает нам с фотокорреспондентом остатки былой жизни: здесь был пруд для птиц, здесь – качели, здесь росла клубника. В «живых» остался только чеснок. «Нужно собрать, смотри, какой хороший», – говорит супруга.

Тем временем в конце участка слышится жалобное мяуканье – Кузьма нашелся! Чуть позже объявился и второй кот, а появление курицы стало настоящим сюрпризом, ведь 39 птиц сгорело заживо… Погибли утки, цыплята, гуси, поросенок. Когда начался пожар, овчарку по кличке Борман успели отвязать соседи. Правда, найти его в этот день так и не удалось….

У Васильевых было крепкое хозяйство, 25 соток земли, гараж, баня, большой дом, построенный всего несколько лет назад. Хорошо, что у супруги есть еще старенький домик – пока будут жить там.

Огонь остановила виноградная лоза

У семьи Самойловых сгорели все постройки, баня, гараж, автомобиль. Огонь остановила в нескольких сантиметрах от дома виноградная лоза.

«Наплевать на этот сарай, забор, пенсию получу – потихоньку восстановим, машина сгорела – я даже не переживаю, она не живая, а птиц и животных жалко. У меня был Коля Басков – петушок, он мне по утрам пел, а остальные вот они все лежат», – плачет Виктор Яковлевич и показывает обгорелые тельца японских декоративных кур, сгоревших заживо. То, что осталось от кроликов и овчарки Раши, хозяева уже успели захоронить.

Когда все случилось, Виктор Яковлевич был в Магнитогорске, ходил в больницу, а Евдокия Николаевна успела только выскочить из дома с котом и уехать со знакомыми.

«Я бы все равно не смогла ее спаси, – рассказывает со слезами на глазах Евдокия Николаевна об овчарке Раше. – Ей уже четырнадцатый год шел, старенькая была, не смогла бы унести – у нее задние лапы плохо ходили». Рашу не привязывали, ворота были открыты, но она не убежала. Такая же судьба постигла и поросят у соседей: коровы ушли, а они так и не сообразили выскочить за ворота, а, может быть, испугались…

Виктор Яковлевич вспоминает ежика с обгорелыми задними лапками, пытавшегося выбраться из горящей травы, скотину, которая разбрелась по поселку, переживает за пчел, оставшихся без нектара, ведь все цветы в Джабыке сгорели. У Самойловых осталось две пчелиные семьи, они занимаются ими уже около тридцати лет, с тех пор как в начале 90-х им выдали их в счет зарплаты. Вечером Виктор Яковлевич будет их кормить сиропом в целлофановом пакете с миллиметровыми отверстиями.

За природу болит сердце у всех местных жителей. Пострадал Джабык-Карагайский бор, Анненский заказник, здесь выгорели реликтовые деревья, погибли животные и растения.

Еще долго в Запасном и Джабыке будут устранять последствия разгулявшейся стихии, разгребать завалы и восстанавливать дома. Уже известно, что кто-то из местных жителей готов уехать, благо власти дают такую возможность. «Здесь все будет напоминать о трагедии и о погибших питомцах», – говорят некоторые люди. А кто-то, наоборот, и думать об этом не хочет. И таких, как нам показалось, большинство.

Мы провели в поселках почти два дня. На обратном пути дорогу перебежала косуля, мы восприняли это как добрый знак: значит, лес будет жить. И люди будут жить рядом с ним, только с большой тревогой на него теперь поглядывая.