Как «Продкорпорация» подставилась дважды
И вновь "МК-Урал" обращается к показаниям Владимира Гузова, заместителя гендиректора по экономике и финансам ООО «Русская зерновая компания». Далее – цитаты из протоколов допроса, проведенного следователем по ОВД Второго отдела следственной части ГСУ при ГУВД г. Москвы.
И вновь обращаемся к показаниям Владимира Гузова, заместителя гендиректора по экономике и финансам ООО «Русская зерновая компания». Далее – цитаты из протоколов допроса, проведенного следователем по ОВД Второго отдела следственной части ГСУ при ГУВД г. Москвы.
От зерна ломились элеваторы
«…Регионами происхождения пшеницы твердых сортов («дурум») на постсоветском пространстве являются бывшие целинные земли в Челябинской, Оренбургской и Омской областях, а также Северного Казахстана.
Проводя поиски, я вышел на крупного потенциального поставщика – ГУП «Продкорпорация» Челябинской области. В ноябре-декабре 2004 года я совершил поездку в Челябинск, в ходе которой познакомился с генеральным директором «Продкорпорации» Швадченко Владимиром Николаевичем. На тот момент Швадченко работал в занимаемой должности около полугода. До него эту должность занимал Феклин Иван Евгеньевич (нынешний министр сельского хозяйства Челябинской области, – ред.).
Швадченко сообщил мне, что «в наследство» от бывшего руководителя Феклина ему, Швадченко, досталась организация с долгами более 600 миллионов рублей, и что в связи с неправильным руководством произошла «затоварка» складских помещений (элеваторов), арендуемых ГУП «Продкорпорация», по всей территории Челябинской области. Речь шла о восьми элеваторах, каждый емкостью не менее 50 000 тонн, заполненных пшеницей, в том числе и пшеницей твердых сортов.
Свое влияние на создавшуюся ситуацию оказала и ограниченность рынка сбыта. На Южном Урале всего лишь два крупных потребителя пшеницы твердых сортов, что используется для производства макаронных изделий. В числе этих потребителей – комбинат имени Григоровича, которым руководит А. Берестов…».
Как стало известно, Владимир Швадченко у господина Берестова ранее работал в качестве коммерческого директора.
В ходе дальнейших встреч Гузов и Швадченко (искавший, по словам Гузова, новые рынки сбыта, в том числе и за рубежом) договорились о поставке первой партии дурума в количестве 10 000 тонн. Отгрузку планировалось начать с Брединского элеватора.
При отправке зерна в лабораторию «Эксимтест» (г. Москва) на экспертизу (которая определяла продукт на соответствие международным стандартам) выяснилось, что качество зерна оказалось выше, чем было указано в приемных документах на элеваторе. Таким образом, у крестьян принимали товар по искусственно заниженной цене.
Хотели «урвать» ГСМ подешевле?
В январе 2005 года «Русская зерновая компания» заключила договор с ЗАО «Экспортхлеб». 150 вагонов-зерновозов должны были отправиться в морской порт, чтобы экспортируемое зерно было доставлено в Италию.
Представитель ООО «Инвест-Альянс», некий господин Думский из Москвы вызвался посредником и пообещал решить целый круг вопросов по организации сделки. В феврале 2005 года Швадченко прибыл в Москву на переговоры по поставкам данной партии зерна (10 000 тонн дурума).
Господин Фетисов, глава «Русской зерновой компании», в силу своей «занятости» и частых загранпоездок лишь подписывал документы, делегировав полномочия по ведению дел в «РЗК» Гузову (забегая вперед, отметим: эти сведения в показаниях Гузова можно считать весьма важным моментом, потому что в одном из ключевых документов по делу о тех самых 170 миллионах бюджетных рублей Фетисов назван одним из лиц, причастных к «похищению» средств «Продкорпорации». И сейчас Фетисов находится в розыске, – ред.)
На одной из встреч Швадченко сообщил Гузову, что ГУП «Продкорпорация» имеет потребность в больших объемах дизтоплива и бензина для обеспечения посевной кампании в Челябинской области. Вот тогда-то и зашла речь о том, чтобы Швадченко «выиграл» тендер для «РЗК» (подробнее «МК-Урал» рассказывал об этом в предыдущем номере).
В конце февраля 2005 года, после переговоров Гузова со Швадченко, в Москву приезжал министр сельского хозяйства Челябинской области Феклин. Гузов и его партнер Думский провели общую встречу, затем Феклин беседовал с Гузовым и Думским по отдельности.
Однако на этой встрече никаких переговоров о поставках ГСМ не было, обсуждали лишь поставки зерна. Во всяком случае, так утверждает сам Гузов, которому ранее Швадченко сообщил о том, что Феклин лично курирует вопросы топливообеспечения, имея тесные связи с «ЛУКойлом», поэтому других игроков на поставки топлива не пустит.
Тем не менее, периодические встречи Гузова и Швадченко продолжались. В результате этим двум господам удалось достигнуть договоренности о поставках ГСМ через «Русскую зерновую компанию».
Тендер на поставку 10 000 тонн дизтоплива летнего, а также 4000 тонн бензина А-76, по словам Швадченко, был «выигран» примерно 15 марта 2005 года. Пакет согласованных документов был готов 22 марта того же года. 23 марта заключен договор между ЗАО «Западная Сибирь» и ООО «РЗК» на поставку ГСМ. К нему были составлены четыре дополнительные соглашения, по пять тысяч тонн дизеля и по две тысячи тонн бензина соответственно.
Кого «развели», а кого подставили?
Как следует из протокольных разъяснений Гузова, несмотря на договоры и соглашения, с поставками топлива со стороны «Западной Сибири» тянули. А это грозило срывом всей посевной кампании.
Феклин потребовал от Швадченко, чтобы тот срочно расторг договор с «РЗК» и обратился к фирмам, подконтрольным «ЛУКойлу». В последний момент благодаря поставкам ГСМ от предприятий «ЛУКойла» посевную удалось спасти.
К тому времени Швадченко уже перечислил средства, предназначенные ранее для «РЗК», местным «ЛУКойловским» и прочим предприятиям-поставщикам ГСМ. Однако затем на железнодорожные станции Челябинской области начали поступать вагоны с ГСМ, права на которые впоследствии заявила «Западная Сибирь». Стараясь хоть как-то сохранить прежние договоренности, Гузов и Швадченко заключают новое соглашение о том, что запоздало поставленные (не по вине «РЗК», а по вине «Западной Сибири», как утверждает в протоколе допроса Гузов) объемы топлива будут использоваться в уборочной кампании 2005 года.
Этот новый порядок «отношений и договоренностей» Швадченко аргументировал со своей стороны еще и тем, что начальство спросило с него – почему за отгруженное зерно не получены средства от «РЗК». Тому пришлось объяснять, что по системе взаиморасчетов «Русская зерновая компания» рассчитается за отгруженное зерно теми самыми партиями ГСМ, что поступили с задержкой.
Вот с этого нового урожая зерна Швадченко и пообещал Гузову рассчитаться за топливо. А сейчас «Продкорпорация» должна рассчитаться по ранее взятым обязательствам. Иначе арестуют счета. Так что до нового урожая нужно продавать зерно из старых запасов, а выручка от продажи этого зерна предназначена для бюджета.
Кстати, по поводу ранее взятых финансовых обязательств. По-видимому, речь шла о неких крупных структурах («Росагролизинг», «Аграрный инвестиционный фонд», ряд страховых компаний), которые были кредиторами ГУП «Продкорпорация». По словам Швадченко, платежи вышеуказанным организациям и составляли основное кредитное бремя «Продкорпорации». И время от времени ГУП был вынужден перечислять на их счета средства, чтобы не арестовали счета ГУП и чтобы не проиграть очередные арбитражные суды (ранее «Продкорпорация» уже проигрывала несколько арбитражей по искам кредиторов).
Швадченко заверил Гузова, что в дальнейшем вся финансовая документация будет приведена в порядок.
Как утверждает Гузов в одном из протоколов допроса, если бы не уголовное преследование, то свои «дела» со Швадченко они бы довели до конца.
А теперь – информация к размышлению. По словам обвиняемого Гузова, на сегодняшний день (если точнее, то на день составления протокола допроса, – ред.) фактическая задолженность ГУП «Продкорпорация» перед ООО «Русская зерновая компания» составляет порядка 70 миллионов рублей. В том числе – подтвержденная актом сверки задолженность на сумму 22 миллиона (к тому моменту Швадченко и Гузов уже начали приводить документы в соответствие с фактическим состоянием задолженности, и в материалах уголовного дела копия акта сверки присутствует). Тем не менее, пока остается неясным до конца – кто из участников «топливной сделки» 2005 года остался должен, и кому должен больше?
И где все-таки прячется настоящий, реальный финансовый след грандиозной аферы прошлого, 2006 года, когда предназначенные для закупки топлива бюджетные деньги пропали без следа?
Продолжение следует…