Вскрываются шокирующие обстоятельства вынесения приговора журналисту и правозащитнику

 Владимир Васильевич удивлен, что такой опытный судья вынес настолько юридически слабое и бездоказательное решение. «Такое, на мой взгляд, возможно, если заказ на осуждение невиновного человека приходится выполнять, а доказательств его вины в уголовном деле, соответственно, нет. Вот и мучаются судьи», - говорит Владимир Филичкин.

«Судом первой инстанции так же, как и в ходе досудебного производства, были допущены грубые нарушения процессуального закона, свидетельствующие о его несправедливости и небеспристрастности, а также о нарушении моего права на защиту, - считает Филичкин. - По закону по окончании предварительного расследования следователь должен предъявить обвиняемому и его защитнику для ознакомления все материалы уголовного дела в подшитом и пронумерованном виде».

Но Филичкину и его защитнику по надуманным основаниям – якобы по причине секретности содержащихся сведений - было отказано в ознакомлении с документами, содержащимися в четвертом томе уголовного дела. Это существенно нарушило право обвиняемого на эффективную защиту. Он практически не знал, за что же его судят.

«Надуманность утверждения стороны обвинения о секретности сведений, содержащихся в четвертом томе уголовного дела, подтверждается постановлением судьи Челябинского областного суда Сергея Гобулина, еще год назад признавшего, что в материалах моего дела нет сведений, составляющих государственную тайну, - продолжает Владимир Филичкин. - Секретность отменили, но с материалами дела меня и моего адвоката знакомить не стали. Тем более что в этом томе собраны протоколы допросов Андрея Косилова, Анатолия Брагина, Виктора Тимашова, Виктора Лесняка и других челябинских авторитетов. Или вот еще что: нарушением моего права на эффективную защиту явилось и производство судебного разбирательства в выходные дни, непредоставление мне достаточного времени для подготовки к защите. Федеральным законом ночным временем признается промежуток времени с 22 до 6 часов по местному времени. По письменным показаниям ряда участников процесса следует, что меня судили в ночное время».

22 мая 2009 года, в пятницу, сторона обвинения закончила предоставление доказательств по делу. Был объявлен перерыв до 10.00 субботы. 23 мая 2009 года, в субботу, в 10.00 дополнений у стороны обвинения не оказалось. Суд предложил Владимиру Филичкину и его адвокату начать предоставление доказательств защиты. В ответ на их заявление о неготовности предоставлять доказательства суд объявил перерыв до 19.00 того же выходного дня. Времени для подготовки к защите не хватало, в связи с чем начать предоставление доказательств пришлось вечером 23 мая 2009 года. Судебное заседание в этот день было окончено в 22 часа 35 минут, после чего был объявлен перерыв до 10.00 воскресенья, 24 мая 2009 года. Времени для подготовки к защите было недостаточно, также имелись существенные трудности с вызовом свидетелей в выходной день, но тем не менее Филичкину и его адвокату пришлось продолжать предоставление доказательств и в воскресенье.

Поразительно, но в процессе судебного разбирательства по уголовному делу стороной обвинения были предоставлены всего два свидетеля – бывшие следователи областной прокуратуры Игорь Месенин и Дмитрий Панов. Показания этих свидетелей судом были положены в основу обвинительного приговора Филичкина. Оба свидетеля были допрошены об обстоятельствах совершения с ним действий, составляющих доследственную проверку по данному делу. Допрос их имел цель восполнить пробелы в документах доследственной проверки, в частности, в объяснении Владимира Филичкина.

«На недопустимость такого рода доказательств обратил внимание Конституционный суд РФ в своем определении от 06 февраля 2004 года № 44-О, признавший, в частности, недопустимым воспроизведение в ходе судебного разбирательства содержания показаний подозреваемого, обвиняемого, данных им в ходе досудебного производства по уголовному делу при отсутствии защитника и не подтвержденных им в суде путем допроса в качестве свидетеля, дознавателя или следователя, производившего дознание и предварительное следствие, - отмечает Владимир Филичкин. - Представьте себе, в тексте моего объяснения нет ничего такого, что подтверждало бы мою виновность. Но в суд вызывают следователя Панова и следователя Месенина, и они без стеснения говорят, что я, мол, подтверждал им то, что ими не было записано в протоколе.

Но самое любопытное, что ни один из выводов суда первой инстанции, изложенных в приговоре, не подтвержден исследованными в судебном заседании доказательствами, а в ряде случаев и прямо опровергается ими. В обоснование своих доводов о лживости сведений, якобы изложенных мною в заявлениях на имя Президента РФ и Генерального прокурора РФ, районный суд указал на то, что в должностные обязанности Ваганова А. Б. как заместителя прокурора Челябинской области входили вопросы надзора за соблюдением федерального законодательства и участия прокурора в арбитражном процессе, а вопросы расследования уголовных дел следователями прокуратуры в его компетенцию не входили, поэтому к расследованию «загубленных» уголовных дел по факту убийства Головлева, Вялова, Курятникова, Зайцева и Васильева он отношения не имел. Кроме того, суд первой инстанции также счел не соответствующими действительности изложенные в указанных выше заявлениях сведения о многочисленных посещениях Вагановым А. Б. дорогостоящих курортов в странах Азии, Европы и Латинской Америки, поскольку, мол, в заграничном паспорте на имя Ваганова А. Б. зафиксированы сведения только о его выезде по одному разу в Египет (2004 год) и в Турцию (2006 год). Проверку этих и других обстоятельств, изложенных в инкриминируемых мне заявлениях, проводили бывшие сотрудники Челябинской областной прокуратуры Игорь Месенин и Дмитрий Панов, находившиеся в подчинении проверяемого ими заместителя прокурора Челябинской области Алексея Ваганова.

Странно, но к материалам уголовного дела ими были приобщены не только копии приказов о распределении обязанностей между руководителями прокуратуры Челябинской области № 57 от 25 января 2000 года и № 4-ОД от 31 января 2005 года».

Как видно из указанных документов, на заместителя прокурора Челябинской области Ваганова А. Б. действительно не возлагалось обязанностей по надзору за расследованием уголовных дел следователями прокуратуры.

Вместе с тем в материалах уголовного дела имеется еще и копия приказа прокурора Челябинской области № 385, датированного апрелем 1998 года. В соответствии с ним в связи с назначением Ваганова А. Б. заместителем прокурора Челябинской области на него были возложены обязанности по организации прокурорского надзора за соблюдением законов по борьбе с преступностью, вопросы управления по надзору за расследованием преступлений, методико-криминалистического отдела, отделов по расследованию особо важных дел и бандитизма.

В то же время уголовные дела, упоминание о которых содержится в приписываемых Филичкину заявлениях, расследовались именно в бытность Ваганова А. Б. в должности заместителя прокурора Челябинской области по следствию.

В материалах уголовного дела имеется рапорт на имя начальника управления по расследованию особо важных дел Генеральной прокуратуры РФ Лысейко В. О. за подписью старшего следователя по особо важным делам Генеральной прокуратуры РФ Исканцева А. Г., в котором имеется указание на то, что, в частности, уголовное дело по факту убийства главы администрации города Копейска Вялова было возбуждено 30 августа 1994 года, а 30 мая 1995 года приостановлено, а уголовное дело по факту убийства Курятникова возбуждено 1 февраля 1999 года.

Из указанных выше документов следует, что в период с апреля 1998 года по 25 января 2000 года в круг профессиональных обязанностей Ваганова А. Б. входили исключительно вопросы борьбы с преступностью и надзора за расследованием преступлений. Соответственно, и уголовные дела, упоминаемые в заявлениях, находились в производстве следователей прокуратуры именно в этот период времени, что не отрицалось и самим Вагановым А. Б. при его допросе в суде.

«Сами уголовные дела ни в процессе проверки в отношении Ваганова А. Б., ни в процессе расследования уголовного дела в отношении меня не истребовались и не изучались, наличие либо отсутствие в них указаний за подписью Ваганова А. Б. не проверялось, - констатирует правозащитник. - К материалам уголовного дела приобщена копия заграничного паспорта на имя Ваганова А. Б. (серия 2, № 2667825, дата выдачи 21 августа 2004 года).

Таким образом, достоверно можно утверждать, что Ваганов А. Б. выезжал всего два раза на отдых за пределы Российской Федерации только в период с 21 августа 2004 года по январь 2007 года – момент окончания проверки в его отношении по моему, как считает сторона обвинения, заявлению. То есть за два с небольшим календарных года и два отпускных сезона Ваганов А. Б. был в заграничных поездках два раза, что не так уж мало.

Период до 21 августа 2004 года органом предварительного следствия и судом не исследовался вообще, сведения у служб пограничного и таможенного контроля о пересечении Вагановым А. Б. границ Российской Федерации в 1996-2000 годах не запрашивались. Судья Гальцев даже не полюбопытствовал, сколько раз и в какие страны вообще выезжал заместитель прокурора Челябинской области Алексей Ваганов. Слишком торопился, видимо, сделать мне позорящую меня судимость».

Судом первой инстанции при вынесении приговора не установлены обстоятельства, подлежащие обязательному доказыванию по уголовному делу.

УПК РФ декларирует, что доказыванию по уголовному делу подлежит следующее: время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления, а также виновность лица в совершении преступления, форма его вины и мотивы. Ни место, ни время якобы совершенного Владимиром Филичкиным преступления не установлены.

Закон определяет уголовно наказуемую клевету как распространение заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию, а статья 306 УК РФ устанавливает ответственность за заведомо ложный донос о совершении преступления.

Объективная сторона обоих преступлений состоит в распространении информации о другом лице.

Исходя из этого, принципиально важным является установление способа доведения информации до заинтересованных лиц, который и является способом совершения преступления.

По данному уголовному делу способ совершения преступлений работниками Свердловской областной прокуратуры и судьей Глебом Гальцевым не был установлен.

Предполагается, что на адрес Администрации Президента РФ и Генерального прокурора РФ приписываемые Филичкину заявления были направлены почтой. Однако документальное или иное подтверждение данному предположению в материалах дела отсутствует.

Как видно из сопроводительного письма от 19.04.2007 года № 80/1-3с-06 на имя заместителя прокурора Свердловской области Слабунова И. М. за подписью заместителя начальника инспекторского управления Генеральной прокуратуры РФ Быстрова Ю. Ю. оригинал заявления от имени Владимира Филичкина из Генеральной прокуратуры РФ в прокуратуру Свердловской области направлялся вместе с конвертом. Это прямо следует из текста сопроводительного письма: «Приложение: заявление на 9 л. и конверт». То есть конверт был приложен к сопроводительному письму вместе с заявлением.

Исходя из этого, неубедительной выглядит версия, изложенная в рапорте свердловского следователя Алексея Шмакова от 13 мая 2009 года, согласно которой конверт в прокуратуру Свердловской области не высылался, а в приложении к сопроводительному письму имелся в виду конверт, в который это письмо было вложено для отправки в прокуратуру Свердловской области.

«Очевидно, конверт содержал такие невыгодные для следствия сведения, что его было решено скрыть или уничтожить и к материалам дела не приобщать, - предполагает Владимир Филичкин. - На важность этого доказательства обратил внимание и судья Гальцев, запросив в порядке статьи 97 УПК РФ конверт из прокуратуры Свердловской области. Однако он его не получил, но счел возможным вынести по делу обвинительный приговор.

Я прекрасно понимаю, что за этим незаконным приговором стоит целая система. Именно она навязала судье Гальцеву вынести в отношении меня этот странный приговор с целью любой ценой «довести меня до сумы». Моя среднемесячная зарплата за 6 месяцев 2009 года составила 7849 рублей. Для уплаты штрафа в 300 000 рублей, используя зарплату исключительно для его полной уплаты, без учета даже необходимости возмещать 100 000 рублей за моральный вред Ваганову А. Б. и удовлетворять элементарные жизненные потребности, мне понадобится более трех лет.

Исходя из моего среднемесячного дохода, необходимости выплаты штрафа и при полном игнорировании даже элементарных жизненных потребностей для выплаты штрафа и компенсации морального вреда мне потребуется не менее пяти лет. Думаю, что все эти и другие факты, установленные нами в совокупности, будут совершенно правильно расценены представителями мирового демократического сообщества как еще один факт репрессии по политическим мотивам».