Приватизация культуры: как пережила крах СССР танцевальная самодеятельность

Продолжаем разговор с доктором исторических наук Игорем Нарским. В нашей прошлой беседе доктор исторических наук, автор работы «Как партия народ танцевать учила» Игорь Нарский рассказал о теории изобретения традиций и о том, был ли в Советском Союзе изобретён народный танец. В продолжение разговора корреспондент Полит74 узнал у Игоря Владимировича, как пережила советская модель танцевальной самодеятельности крах Союза.

Эпоха кризиса

— Насколько я понимаю на спад танцевальная самодеятельность пошла ещё до распада СССР. Когда начался этот процесс?

— Вся система организации танцевальной самодеятельности, завязанная на финансирование от профсоюзов, предприятий, централизованного выделения средств сильно пошла на спад в 80-е годы. Поскольку при позднем Брежневе «экономика должна быть экономной». Тогда сильно сократили материальную поддержку, были даны рекомендации не шить дорогих костюмов, меньше ездить, в том числе и за рубеж. Это, конечно, сильно понизило привлекательность самодеятельности. В 90-е государство фактически перестало поддерживать ее участников, предприятия сбросили коллективы с баланса.  Выживали отдельные коллективы, остались национальные ансамбли, но это уже стало, что называется «на любителя», совсем не в тех масштабах и не с тем финансированием, поскольку государство, так, как оно вкладывалось в 30-е, 50-е или 60-е, конечно, сейчас не вкладывается и вкладываться не будет.

— Можно ли выделить какую-то тенденцию среди самодеятельных коллективов? 

— Тут нужно различать тех, кого государство поддерживало, потому что они являлись визитной карточкой, в том числе и для зарубежных стран, и всех остальных. То есть профессионалы – хор Пятницкого, ансамбль Моисеева или «Берёзка» Надеждиной – как финансировались, так и продолжали финансироваться и в 90-е. Там не было кризиса, они этот период пережили достаточно благополучно. 

А вот у танцевальной самодеятельности в 90-е годы были проблемы. Поездок нет, денег нет, средства нужно искать, перебиваться случайными, разовыми вливаниями. Престиж самодеятельности падал. Многие коллективы распались. Те, что выплыли, держались на энтузиазме руководителей и рядовых участников, на желании выжить, во что бы то ни стало. Там, где хватило терпения, упорства, оптимизма, там танцевальная самодеятельность сохранилась и продолжает существовать. Если сейчас посмотреть в Челябинске смотры самодеятельности, то это десятки, десятки коллективов. Отчасти, конечно, они возникли вновь, но в большинстве случаев есть преемственность от советского времени.

Аудитория есть и будет

— А сейчас есть ли интерес к самодеятельности?

— Любительство, в том числе танцевальное, всегда имеет свою аудиторию. Эта аудитория – друзья и родственники тех, кто выступает на сцене. Поэтому зал всегда будет, публика всегда будет, и эта публика всегда будет доброжелательной и благодарной. Другое дело, что сидящие перед телевизором, для которых эта материя чужая, скорее всего, переключат на что-то более развлекательное, что-то более захватывающее.

Видите, что произошло: эстетика танцевальной самодеятельности во многом сохраняет просветительские традиции 30-х годов. Они хорошо работали, когда в зале сидели неграмотные люди, на которых танцевальное действо и было рассчитано. Читать они не умели, до балета не доросли, вот пусть посмотрят что-то для себя знакомое или как будто знакомое. И это вызывало восторг, благодарную реакцию публики. В 60-е в профессиональной среде самодеятельность если не высмеивается, то воспринимается снисходительно. Посмотрите, в качестве знаменитого примера, как показывается самодеятельный театр в комедии «Берегись автомобиля» 1966 года. По мере того, как растёт культурный уровень, самодеятельность сталинского образца представлялась и представляется всё более беспомощной, наивной. Милой, но неубедительной.

В значительной степени самодеятельность сохраняется сегодня, потому что люди были на ней воспитаны в советское время. Если посмотреть концерты к различным профессиональным праздникам, то мы увидим, что, например, у силовиков много выступает самодеятельных коллективов. Это могут быть и профессионалы, например, ансамбль Моисеева, но в эстетике 30-х годов. Это по-прежнему кому-то нравится. С аудиторией есть проблемы, но она всегда есть и будет.

— И всё-таки, в завершение. Достиг ли успеха советский проект танцевальной самодеятельности?

— Да, я думаю, что он был успешным. Об этом свидетельствуют воспоминания ныне здравствующих или относительно недавно ещё здравствовавших участников самодеятельности. Они ей очень благодарны, потому что она расцветила их жизнь, сделала её праздничной. Сценическая жизнь – всегда праздник, это выпадение из будней. Дружба, первая любовь, контакты между юношами и девушками, которые на сцене и в репетиционном классе были абсолютно законными. Этот проект был успешным, люди вспоминают клуб как «второй дом», руководителя как «вторую маму» или «второго папу», коллектив как «родную семью».

Этот проект был успешен и с точки зрения хореографов. В отличие от театральной самодеятельности, хореографов Большой террор почти не тронул. Хореографы-постановщики прошли достаточно успешно советский период. И они искренне считали, что свободны, поскольку границы разрешённого были очень широки. Танец, в отличие от слова – искусство настолько абстрактное, что обвинить его в антисоветчине довольно сложно. Требовать от танца, чтобы он отражал социалистическую современность, тоже довольно трудно, слишком уж условный у
него язык. На танец власти смотрели снисходительно, и танец не был главным средством советской пропаганды. Он пропагандировал радостную, светлую, счастливую жизнь, а для этого достаточно мажорной музыки, улыбок танцоров и залихватского танца. 

В самодеятельности встретились интересы государства и людей. Они были разными, но они встретились: стремление государства контролировать досуг и интересы участников сделать свою жизнь более насыщенной, состояться в жизни, добиться признания.