Памятники, как инвалиды без социальных гарантий

Александр Баландин, начальник управления государственной охраны культурного наследия, рассказал об этой структуре более подробно. Государственный орган начал свою работу 1 февраля 2011 года, и с того времени проводит мониторинг объектов культурного наследия нашей области. Вообще список таких объектов формируется аж с 70-х годов прошлого века, но только сейчас он стал приобретать более или менее правдивый вид: дело в том, что часть объектов, которые указаны в этом списке, уже разрушены, снесены или попросту исчезли. Есть еще одна немаловажная проблема: чтобы признать объект памятником и установить его состояние, нужна специальная экспертиза, которая стоит от 150 тысяч рублей. На этом месте Александра Баландина прервал главный редактор газеты «Южноуральская панорама» Андрей Трушников: «Правильно ли я понимаю, для того чтобы доказать, что памятника не существует, нужно заплатить такую сумму?»

На что и был получен ответ, что это действительно так. А если учесть, что различными ведомствами по нашей области выявлено около двух с половиной тысяч различных объектов культурного наследия, то цифры становятся просто огромными. Поэтому гораздо более разумным выходом из сложившейся ситуации видится помощь краеведов, которые предложили до конца года обновить каталог и зафиксировать все существующие памятники, правда, пока только в Челябинске. Но и эту помощь трудно недооценить: краевед Юрий Латышев только за зиму этого года осмотрел около 180 объектов из списка, выложенного на сайте министерства культуры, и убедился в том, что 30 из них уже не существует, а еще 17 находятся в критическом состоянии. К таким памятникам относятся дома на улицах Труда (56, 98), Карла Маркса (43, 58), Советской (18). Обновленный список обещают закончить к концу этого года.

Очень точно существующую ситуацию охарактеризовал историк-краевед Владимир Боже:

— Памятники — это не просто какие-либо строения, не заповедные зоны. Памятник — это отношение людей к определенному событию. И сохраним мы именно то, что для нас важно. К сожалению, у южноуральцев, да и не только у нас, нет какого-то единства в этом отношении, особенно после перестройки, когда многие авторитеты, на которые мы равнялись, оказались подорваны. Что и говорить: со звезды Вечного огня недавно пытались снять металлическую втулку, с кладбищенских плит отрывают пластины и сдают на металлолом — о каком сохранении может идти речь, если в голове у людей этого нет? Челябинск был признан историческим городом в 1992 году, и сколько памятников мы потеряли с того времени? Чтобы сохранить то, о чем мы сейчас говорим, нам нужно определить, что для нас важно. В данный момент нет смысла говорить о том, что этот памятник нужно сохранить, а это здание – снести; ведь если человек не заступается за то, что считают ценностью, — какая же это ценность? Начинать нужно, так скажем, с головы, с сознания людей.

Эту позицию поддержали практически все участники пресс-конференции: Гаяз Самигуллов посетовал на то, что в городе на месте старых домов строится множество «псевдо-хайтек» зданий, которые разрушают исторический облик города. На вопросе о так называемых «новоделах» все заметно оживились: подобная практика широко применяется во всех старых европейских городах. Для тех, кто не слышал об этом: «новодел» — это новое здание на месте старого, точно копирующее его внешний и внутренний вид, по возможности, с использованием элементов предыдущего строения. В Праге, Варшаве большая часть старого города представляет собой именно новоделы. После недавнего землетрясения в Черногории, к примеру, архитектурные памятники оказались практически полностью разрушены, но тем не менее их заменили новыми зданиями, точь-в-точь копирующими их облик. Данный вопрос больше относится к совести: можно ли назвать, к примеру, здание памятником, если это уже не оно, а точная копия?

Затем всплыла тема того, что Челябинск — современный мегаполис, который постоянно развивается и застраивается. Вопрос: возможно ли в таком темпе роста совместить историческую действительность и современную реальность? На этот вопрос ответила Татьяна Маевская, начальник проектно-реставрационного бюро института «Челябинскгражданпроект»:

— Я считаю, что вопрос поставлен не верно. Ведь современное — это гармоничное развитие города, с сохранением его старой части. Существует масса способов решения этой проблемы: реконструкция, использование таких зданий на современный лад, но с их дальнейшим сохранением. Ведь есть не только памятники архитектуры, но и природные памятники, и археологические, например. Нужно находить компромиссы между владельцами земли, на которых расположены исторически важные объекты, владельцами этих объектов и теми, кто стремится их сохранить. А как показывает практика, иногда таких компромиссов достичь бывает очень непросто.

Эти слова поддержал и Александр Баландин, заметив, что в данный момент его ведомство участвует в нескольких судебных процессах. Также начальник управления государственной охраны культурного наследия нашей области отметил тот факт, что если раньше за уничтожение памятника истории предусматривался штраф в размере двух тысяч рублей, то с августа этого года в судебном порядке с виновника подобного может быть взыскано до 60 миллионов рублей. А краевед Дмитрий Каргаполов, выступающий инициатором создания специальной коллегии, которая будет заниматься охраной объектов наследия Челябинской области, предложил радикальную меру. В сельском хозяйстве если земли не используются владельцем больше пяти лет, они изымаются — в отношении памятников истории можно было бы ввести такую же меру. Также он заметил, что бизнес и культура должны быть тандемом, а не конкурирующими параллелями.

От себя хочется добавить, что почти со всем вышесказанным автор этих строк согласен. Главная мысль, которую нужно донести до жителей нашей области, да и вообще всей России, — пока мы не начнем относиться с почтением к объектам культурного наследия, их сохранность будет под вопросом.

Элеватор начали строить в 1914 году: Челябинск как раз сформировался в крупный торговый центр и значительную часть капиталов получал от продажи зерна, которое надо было где-то хранить и обрабатывать. За проект отвечал инженер Жуков, построивший уже не одно подобное здание по заказу Госбанка. Он придумал необычный вариант исполнения здания с промышленным функционалом: элеватор в то время смотрелся небоскребом на фоне соседних малоэтажек. В 90-х элеватор перестал использоваться для хранения зерна, а теперь, по большому счету, никому не нужный, стоит каменным столпом, смотря на всех пустыми глазницами-окнами. Печально, что здание, некогда бывшее символом промышленной мощи уральского города-завода, теперь является инвалидом без социальных гарантий, с одним только ни на что не влияющим статусом «памятника архитектуры».