Георгий ГАРАНЯН: «Завидую тем, кто ходил в музыкальную школу…»
Большинство челябинцев до сих пор знали его как мастера российского джаза. Георгий ГАРАНЯН - частый гость наших фестивалей «Какой удивительный мир!» Нынче же Георгий Арамович заглянул к нам на денек совсем по другому случаю. Он согласился написать музыку для балета «Синдбад мореход», постановку которого задумали в Челябинском театре оперы и балета. Георгий Гаранян любит удивлять.
Он прославился еще в 50-е, когда возглавил знаменитую «Золотую восьмерку». Потом были оркестр Олега Лундстрема и эстрадный оркестр Всесоюзного радио. Многие называют Гараняна выразителем идей целого поколения. Недаром он стал первым среди джазовых музыкантов народным артистом России, а затем получил Государственную премию за достижения в джазе. А еще Георгий Гаранян написал музыку ко многим фильмам, в числе которых мюзикл «Рецепт ее молодости» и любимый многими фильм «Покровские ворота»… Он и теперь дает по 100-150 концертов в год. А в прошлом сезоне удивил столицу и самого Владимира Спивакова совместным проектом с «Виртуозами Москвы».
- Вас называют смелым человеком, но балет?!
- Кто? Мои бывшие жены, наверное (смеется). Или конкуренты? Не удивляйтесь, я балетом достаточно много занимался. Я же в цирке работал, там была почти балетная среда. Потом, в работе с Евгением Гинзбургом, когда мы делали «Волшебные фонари», были еще мюзиклы. В том числе и «Секрет ее молодости» с Людмилой Гурченко - он получил звание лучшего мюзикла. А ваш балет… мне очень замысел понравился – интересно поработать с восточной сказкой.
- Насколько близка вам музыка Римского-Корсакова, ведь в основу балета ляжет его сюита «Шехерезада», и долго ли думали над этим предложением?
- Сразу же согласился. Во-первых, очень люблю музыку Римского-Корсакова, кроме того, очень ценю то, что он был одним из величайших аранжировщиков своего времени, его книга об оркестровке – один из самых блистательных учебников. А его финальные аккорды до сих пор остаются непревзойденными по своему профессионализму. В его «Шехерезаде» это сделано прекрасно.
- Как много вам предстоит сделать?
- Я представлял себе, что работа будет построена так – вот есть музыка Римского-Корсакова, такой-то момент ложится на эту музыку, такой-то – на эту, но надо изменить, к примеру, ее характер ради балетного образа, как это сделал Родион Щедрин, когда на музыку Бизе «Кармен» создал «Кармен-сюиту» для Плисецкой. Но оказалось, нет. Здесь будет масса сцен, которые требуют на основе музыки Римского-Корсакова, даже на его интонации, сделать новые эпизоды. С одной стороны – это смелый вызов, с другой – это не так просто. Сейчас мне объем работы представляется необозримым…
- И на афишах будет значиться: Римский-Корсаков тире Гаранян?
- Ох, нет. Сегодня говорили об этом. Ставить себя на одну ступеньку с Римским-Корсаковым – н-е-е-т, невозможно! Это должно быть мелко – аранжировка или авторская разработка Гараняна… не знаю пока. Но на одну ступеньку…
- Страшновато?
- Нет, чего бояться-то, чтобы у него претензий ко мне не возникло?
- Вдруг предъявит?
- Там (палец вверх)? Возможно. Но я же человек ответственный и стараюсь свою работу делать честно всегда.
- Мюзикл «Секрет ее молодости» заставляет спросить о секрете молодости вашей – столько проектов, поездок, концертов, ансамблей, оркестров…
- Секрет? Что же делать, характер у меня такой. Не могу я быть камнем, никогда не был камнем. Я уезжаю в отпуск и уже через пять дней начинаю думать: какой ужас – там ведь в это время столько всего происходит без меня! От моего характера многие страдают, но привыкают и работают. Работать со мной хорошо, я на работе занимаюсь только работой…
- На примере вашего творческого пути можно создавать антологию российского джаза, начинали у Лундстрема, сейчас играете с Крамером, Бутманом и совсем молодыми музыкантами.
- Со многими играл и играю. Главное, что очень люблю играть джаз, а с кем меня судьба сведет – это уже не столь важно.
- Вам не кажется, что современные джазовые музыканты уже совсем другие?
- Да, правда. Совершенно другие. У меня в ансамбле «Мелодия» и в биг-бэнде много выпускников джазовых отделений музыкальных колледжей. Им сколько лет-то? Но они уже профессионалы, среди них много лауреатов различных конкурсов. Да, рядом с маститыми стариками – суперпрофессионалами – они не выглядят матерыми. Но они просто профессионалы. И этого уже достаточно. Потому старики и молодые между собой хорошо дружат. И проблем нет. А еще в них знаете что есть, в молодых? Они - веселые, доброжелательные.
- Есть талантливые музыканты, которые считают – все от Бога, другие говорят, я сделал себя сам. Вам какое мнение ближе?
- Я в Бога верю, хотя в церковь не хожу. Но мне не повезло – у меня нет формального музыкального образования. Мне перед концертами когда-то приходилось сидеть и заниматься музыкой самостоятельно, а ребята в это время ходили по вечеринкам. Никому такой «самостоятельности» не пожелаю, это отнимает безумное количество времени, труда, нервов и так далее. Изо дня в день. Завидую тем, кто ходил в музыкальную школу в детстве, потом училище, консерватория. У меня все по-другому сложилось, я рассматриваю это как несчастье. Я окончил технический вуз, а работать пришел в концертное объединение. Музыкой я начал заниматься в семнадцать лет. Когда меня пригласили дирижером оркестра на Всесоюзное радио, без диплома нельзя было работать, и я экстерном сдал экзамены за дирижерские курсы при консерватории. Так что у меня среднее образование, а может, повышенное, не знаю (улыбается).
- Находились люди, которые старались вас этим уколоть?
- Были. Особенно из числа руководителей. В те времена это считалось важным – диплом -независимо от таланта. Сегодня все по-другому. Но я не жалею ни о чем. Если бы еще раз предложили выбирать – другого пути у меня, думаю, не было бы. Я даже в те времена, когда музыканты бедствовали, не ушел торговать «воздухом», какими-то вагонами… Помните - меняю вагон сахара на вагон дров? Я прекрасно понимал, из музыки уйти не смогу.
- А что вы в эти «вагонные» времена делали?
- У меня было все сложно, вся моя семья уехала в Штаты, я ехать отказался, но надо было им помогать, чтобы они выжили в незнакомой стране. Я вынужден был пойти работать музыкантом в оркестр цирка, освоил синтезатор. Тогда цирк ездил на гастроли зарубеж, и я зарабатывал деньги. Потом меня пригласили на роль главного дирижера Московского цирка на Цветном бульваре. И до сих пор я на этой должности. Просто на сцене не появляюсь там, время не позволяет. Но слежу за всем, что происходит. И не жалею о сотрудничестве с цирком, я узнал, что такое настоящий труд. Там невероятно трудолюбивые люди.
- Почему не уехали на Запад, вы же джазовый музыкант, не думаю, что у вас были бы там проблемы с работой, языком…
- Все верно, но не смог я уехать из России. Не захотел.
- А сегодняшние времена вас больше радуют или пугают?
- Сегодня много минусов, но меня это время радует. Я вдруг понял, что все перестали кем-то и чем-то казаться. Сегодня ты можешь быть тем, кто ты есть.
- Вы говорите о творческих людях?
- Конечно. Да и в личной жизни. И потом, мы раньше все чего-то строили, то развитой социализм, то с человеческим лицом, а теперь, черт его знает, что-то такое тоже строим, с человеческим лицом или без лица – но, во всяком случае, мне это больше нравится. Я знаю, на что я способен, и я это делаю. Неудач я не боюсь.
Фото с сайтов: www.radiomayak.ru и www.cityjazz.ru