Бесконечно важно видеть свет в конце тоннеля
Сидеть и ждать у моря погоды — это не про него.«Дорогу осилит идущий.Если остановился — засосет», — любит он повторять и не останавливается ни на минуту ни в профессии, ни в жизни. Даже к собственному 60-летию не стал никого беспокоить в театре, придумал все сам. «Не хочется корчить рожи, скакать и развлекать публику. Хочется серьезного разговора, хочется высказаться», — и сделал к юбилею моноспектакль «Золотой дождь» по повести Михаила Анчарова. «Это потрясающая литература», — говорил Виктор Нагдасев с горящими от счастья глазами, приглашая на юбилей.
Про биографию и не только
С Виктором Нагдасевым, юбиляром, мы встретились в челябинском Доме актера. Интервью практически сразу же превратилось в монолог.
— В детстве мечтал быть водолазом, играл в хоккей, футбол, учился в музыкальном кружке играть на баяне, — вспоминает Виктор Степанович. — В одночасье все изменилось, когда я попал в театральную студию «Юность». Это случилось в 68-м году, я тогда учился в восьмом классе. Меня туда привел Олег Павлович Евдак, мой крестный отец. Мы вместе с одноклассницей Надей Глуховой пришли на прослушивание и поступили. А первым моим педагогом была Зоя Арсеньевна Александрова, она открыла для меня театральный мир. Она давала нам полную программу театрального училища, у нас все было по-взрослому во Дворце пионеров.
— И после студии вы пошли…
— …Пошел исполнить свой гражданский долг — в армию, потом немного поработал.
— Отчего же не поступали, если так театр полюбили?
— Я был скромный, неуверенный в себе и боялся поехать куда-то. Мне казалось, что если такие замечательные ребята из нашей студии не прошли конкурс, то уж с меня-то что требовать. Но тут я узнал, что в музыкальном училище набирают курс. И в 1975 году я попал к Науму Юрьевичу Орлову. Да что вы все про биографию спрашиваете? — сам себя прерывает Нагдасев. — А когда о творчестве поговорим?
— Прямо сейчас. И когда же эта боязнь прошла?
— Со временем. Знаете, когда чем-то упорно занимаешься, ну, это как машину водить. Первый раз садился за руль — меня трясло, а через два года — вполне уверен за рулем…
Сомнение ради поиска
Почти 35 лет в профессии, и все же священный трепет в коленках перед премьерой ощущается и теперь. Это показатель отношения к театру и к творчеству.
— Я вообще очень много сомневаюсь, постоянно борюсь сам с собой, у меня знак гороскопа — Весы. Бывает, что уверен как танк — и вдруг: «да зачем это кому-то надо?» и началось. Но мне кажется, что в профессиональном да и человеческом плане такие сомнения, колебания необходимы. Если человек не сомневается, он не ищет, а поиск чего-то — это движение, развитие. Вот что такое сомнение? Это соотношение с другими людьми, ведь мы живем в обществе, мы не можем быть отдельно от него. Как я отношусь к людям, не наврежу ли, не обижу, не поставлю ли в неловкое положение…
— Но это все, по-моему, называется гораздо проще — интеллигентность.
— Правильно. Хотя в чем-то наша проклятая профессия сродни рудокопам, но эта интеллигентность в ней непременно должна быть.
— Как вы думаете, сейчас изменилось отношение к театру, актеру?
— Пропал интерес к актеру. Раньше публика другая была, люди были добрее, внимательнее, воспринимали иначе, приоритеты были иные. Внимания к актеру было гораздо больше. Да и в материальном плане театрам помогали, было гораздо легче. В советское время я побывал на Курильских островах, Сахалине, в Монголии, Болгарии, Москве, полстраны объехал. Хотя и тогда мы существовали по остаточному принципу, но средств на культуру оставалось гораздо больше. Впрочем, в нашей сегодняшней жизни есть определенные прелести: сейчас можно ставить на сцене то, что раньше запрещалось.
Вначале было слово
К слову у Виктора Степановича особое отношение. По его признанию, именно интерес к этому, самому главному средству в драматическом театре сподвиг его на творческие эксперименты, в результате которых в его активе появились многочисленные литературные, а затем поэтические композиции и возник театр «Пара-плюс».
— На мой взгляд, сейчас слово девальвируется, обесценивается, затирается. Если оно и звучит, то пошло, юморно или даже лживо. А ведь именно слово — кратчайший путь к душе человека, не случайно «вначале было слово». И я физически ощущаю эту необходимость отстаивать слово. Невнимание к нему меня обижает. Вот из этого и выросли наши поэтические проекты, — объясняет актер. — Первый появился в 2005-м — в год 110-летия Есенина: мы сделали спектакль, показали, а потом завязалось общение, обсуждение, вот так и родились наши поэтические посиделки, апотом уже появились персональные поэтические вечера. Я горжусь тем, что в нашем активе на сегодня уже около 30 таких вечеров.
— Как выбираете поэтический материал?
— Моя поэзия та, после которой за спиной крылья вырастают и приподнимают тебя над землей, думаешь: «Как это здорово, вкусно сказано!», — и актер тут же цитирует есенинские строчки: — «И нежно охает ячменная солома, // Свисая с губ кивающих коров», или вот это: «Изба-старуха челюстью порога // Жует пахучий мякиш тишины…» Вот такой образный взгляд я очень люблю и ценю.
— Ахматова, Есенин, Маяковский… А нет желания сделать спектакль по современной южноуральской поэзии?
— Конечно, мы общаемся с нашими поэтами. Дружим с Мишей Богуславским. В Златоусте есть замечательный автор Юрий Тоскалев, у нас много интересных поэтов. На встречах читаем их стихи, но пока цельного спектакля по современной поэзии еще не сделали.
Два ведра гвоздей
— Такое впечатление складывается, что на данном этапе ваш театр «Пара-плюс», совместные работы с женой вышли на первое место…
— Нет-нет, это неправильное впечатление, — спешит разуверить меня собеседник. — Камерный театр — мой дом, я горжусь тем, что закладывал кирпичики в основание этого дома. Господи, я до сих пор помню, как мы радовались, когда получили эту площадку: перевезли три грузовика барахла, на сцене горели два прожектора, еще толком ничего не было, но было это ощущение счастья и того, что все непременно случится. Первые годы было безумно сложно, все приходилось делать самим. Я работал и актером, и столяром. Помню, нужно было переделать декорации для «Археологии», а гвоздей в театре нет! Я вспомнил, что монтировщики сбрасывали остатки гвоздей в щели, под сцену. Привязал магнит на веревку и достал, не поверите, два ведра гвоздей! Старых, ржавых, гнутых. Залил керосином, выпрямил и пустил в ход. В то время я часто ночевал в театре, крыс гонял, хотя сам их ужасно боюсь!
— Над чем работаете сейчас?
— Репетируем пьесу Олега Богаева «Марьино поле» — богатейшая фантазия, интереснейший внутренний мир. В принципе, мне нравится школа Коляды (Николай Коляда, драматург, режиссер. О.Богаев — один из его учеников. — Авт.) — эти молодые ребята не закомплексованы в плане оправдания своих фантазий. Кто, почему, зачем? Придумали — а дальше дело режиссера. Они честные, беспощадные, в том числе и к себе. И что самое главное, в их произведениях есть свет в конце тоннеля. Для меня это бесконечно важно.
— А есть несыгранные роли, о которых мечталось?
— Знаете, для меня странно не иметь роли, ведь есть масса возможностей выйти к публике и говорить с ней. Я никогда не буду стоять с протянутой рукой и просить: «дайте мне», привык многое делать сам, наверное, это еще с юности так повелось.
— Как складываются отношения с режиссерами?
— Я всегда стремлюсь быть соавтором роли. Возможно, это наивно, — улыбается Виктор Степанович. — Но мне так интереснее работать. Конечно, не всегда все проходит гладко, но это нормально. А еще я люблю, когда меня используют на все 200 процентов, когда есть возможность отдать все, что у тебя есть. Отдавать — это смысл нашей профессии.
Диагноз и новая роль
Виктор Нагдасев всегда искренне недоумевает, когда его спрашивают о хобби. «Театр», — отвечает он на подобные вопросы.
— Актер — это диагноз, по крайней мере для меня, но сейчас, знаете, у меня появилась новая роль, на которую меня назначил мой внук, — роль деда. У меня ведь двое внуков. Виталик, старший, живет в Киеве, он художник. А младший, Макар, ему всего-то год и семь месяцев, наверняка будет продолжателем династии. Он называет меня daddy, а я плачу от счастья.
— Хотим сделать с Надеждой детский спектакль, с куклами. С малышами работать невероятно приятно, — делится планами собеседник.
— Последний вопрос: о чем мечтает юбиляр?
— Мечтаю хорошо и активно пожить и поработать. Любимая роль еще впереди, если возникла пауза — это нормально. Ну и еще хочу вырастить внуков.
Виктор Нагдасев, заслуженный артист России. Окончил актерское отделение Челябинского музыкального училища (курс Наума Орлова). В 1979 году — актер Челябинского драматического театра имени Цвиллинга. С 1979-го — актер Абаканского областного театра «Сказка». С 1989 года работает в Камерном театре.
К 60-летнему юбилею актер подготовил новую работу — спектакль по повести Михаила Анчарова «Золотой дождь». В работе ему помогали Елена Куклина и Михаил Богуславский. «Это исповедь художника, в которой он честно пытается рассказать о себе, не скрывая какие-то не очень приятные моменты и поступки. Этой честностью он мне близок, а еще — непоколебимой верой в человека, в его светлое начало», — рассказывает В.Нагдасев.
Фото из архива театра.
Cannot find 'cross_link' template with page ''