Последний из могикан Владимир Зельдин
— Здравствуйте, дорогие моему сердцу люди! — начался творческий вечер великого (увы, звучит, банально, но это правда) Артиста. Ни товарищи, ни сограждане, ни братья и сестры, ни даже дорогие россияне — люди. С какой искренностью он произнес это слово, как вожделенно смотрел в зал, как будто это он, а не мы ждали этой встречи долгих 40 лет. Комок в горле. Как будто он обнял весь огромный зал, всех и каждого согрел теплом своей души. Большой Артист. Настоящий Человек.
Театр Российской армии припас свой козырь на финал гастролей.
— Не может быть, — качали головой скептики еще в начале лета. — Шутка ли — 98 лет. Куда в таком возрасте?
Театралы просматривали афиши и объявления, поклонники заранее запасались билетами. И он приехал. Он не мог не приехать, потому что здесь, как, впрочем, и в других поездках, его ждали люди, дорогие сердцу.
Обойдемся без поцелуев
Час ожиданий — и артист предстал перед журналистами «элегантный как рояль»: костюм в полоску, ярко-алый шарф. Под руку с верной спутницей по спектаклю, партнершей по сцене актрисой ЦАТРА Ольгой Богдановой.
— Здрасьте, медам и мсье, — приветствует он целую роту журналистов и просто сочувствующих, поджидающих его на служебном входе драмтеатра. — Целоваться не будем. Терпеть не могу, когда женщины оставляют следы помады на щеке, а потом начинают сами же их стирать. Вы позволите? — и чинно, благородно шествует в гримерку.
— Владимир Михайлович, будете общаться с журналистами? — через приоткрытую дверь доносится вопрос.
— Конечно, они же меня ждали.
И вот уже, примостившись на краешке стола, пристраиваю на коленке блокнот.
— Владимир Михайлович, вы ведь уже были в Челябинске, помните первые гастроли? — выдают коллеги любимый вопрос.
— А как же! Мы тогда играли в двух театрах параллельно, в оперном и драматическом. Я до сих пор помню те гастроли. Зрители хорошо встречали, залы были переполнены.
Поначалу разговор больше походил на монолог. За свою долгую жизнь такие вопросы Зельдин слышал десятки, если не сотни раз, но они вызывали в его памяти дорогие сердцу воспоминания, которыми он щедро делился с нами. За свою длинную жизнь артист накопил не менее длинный послужной список, все роли родные, любимые, но те, что вывели в жизнь, — самые памятные.
— В 1946 году была премьера спектакля «Учитель танцев», после войны, представьте себе в то время Лопе де Вега, «Учитель танцев», театр Красной Армии. А перевод Щепкиной-Куперник Татьяны Львовны, она современница Антона Павловича Чехова была, великолепная женщина, маленького роста, очаровательная, обаятельная. И мы поставили этот спектакль. Если для Вахтанговского театра визитной карточкой была «Принцесса Турандот», то для театра армии — «Учитель танцев».
Отдельный разговор
— Как вам работалось с Гусманом? — сразу два спектакля в постановке этого режиссера — «Человек из Ламанчи» и «Танцы с учителем» — с успехом идут в ЦАТРА по сей день.
— Юлик — это отдельный разговор. У меня была большая пауза, я ничего не делал нового. Я поехал на «Киношок» в Анапу, Ира Шевчук (гендиректор фестиваля) меня всегда приглашала, и мы там с Юликом встретились. Я всегда рано вставал, пока все спят после банкета. Просыпаюсь в шесть — в седьмом часу, иду на море — никого нет, пляж пустой. Я гуляю, купаюсь, иду завтракать, мне навстречу компания во главе с Гусманом. Удивительный человек, очень глубокий и умный. И он говорит: «Володя, а давай «Дон-Кихота» поставим». Пауза, я в растерянности: «Юлик, мне 85, а там такая нагрузка психофизическая, что ты!» — «Ну ты попробуй, покажи что-нибудь, два-три отрывка». В свое время этот мюзикл в Америке часто ставили, потом вышел телевариант, потом Андрей Гончаров поставил в театре Маяковского. У него играли Саша Лазарев, Татьяна Доронина — какая актриса! Гениальная. В общем, показал я два монолога, переходящих в пение: «Я иду, даже если не вижу пути», — напевает Владимир Михайлович. — Начали репетировать. В театре не верили, вполне естественно: 85 лет, старый актер, финансовые затраты, не дай бог еще и премьеры не будет, некоторые актеры отказывались от ролей, приходилось заменять — ну, это целая история. Я даже книжку об этом написал.
Советский человек
— Я так сумбурно говорю, извините меня, — вдруг прерывает себя актер. — Но я очень хочу, чтобы вы поняли меня. Мы, актеры, не создаем материальных ценностей, не строим города, не решаем коммунальные проблемы, но мы делаем важное дело — воспитываем душу. Академик Лихачев утверждал, что культура может победить коррупцию и все негативные явления в нашей жизни, потому культура является душой нации. Потрясающе. Думаете, войну мы выиграли силой оружия? Нет. Силой сплоченности, самопожертвования, любви к Родине, силой духа нашего, советского человека.
— Вы по-прежнему советский человек?
— Да, — просто признается собеседник. — Потому что я воспитывался при советской власти. Мы не знали, что такое наркотики, у нас были другие устремления, мы носили значки ГТО, «Ворошиловский стрелок», «Ворошиловский всадник», сдавали спортивные нормы: плавание, бег, прыжки. В школе работали кружки: переплетный, столярный, словом, молодежь была занята делом. Этой грязи, которая сейчас существует, не было.
— В свое время вы и верховой ездой занимались?
— Да, ходил в манеж. Я был симпатичный парень, сколько мне было? Лет 18. Такой дуралей был, — машет рукой Владимир Михайлович и поясняет: — Малообразованный, но обаятельный, музыкальный. Манеж находился позади Театра киноактера, и мы там занимались вместе с Васей Сталиным. Скромный парень, приходил в гимнастерке, военной фуражке, у него веснушки были. Потом эти занятия мне помогли в фильме «Свинарка и пастух».
Приказ: снимать кино!
Вообще, легендарная лента не просто прославила Зельдина — она его буквально спасла. Ну и режиссер Иван Пырьев.
— Мы начали снимать летом в июне, это было в Кабардино-Балкарии, на Домбае — перевалы, ледники. Натурные съемки закончили как раз 22 июня. Приехали в аэропорт — самолета нет, нам говорят: «Сдавайте билеты, идите на вокзал, самолета не будет». Проходили рынок и по радио услышали выступление Молотова. Мне было тогда 26 лет, всех мобилизовали на фронт, но вышел приказ во что бы то ни стало закончить картину. Фашисты уже стояли под Москвой, «Мосфильм» эвакуировался в Казахстан, осталась одна наша группа. И вот мы во время налетов, в две смены снимали. Москва вся была затемнена, по списку мы дежурили на крышах, тушили зажигалки: чан с водой или песком, рукавицы, щипцы, фартук.
— Страшно было?
— Никакого страха не было, мы были почему-то уверены, что Москву не сдадут. И потом, мне кажется, что Сталин так и не уезжал из Москвы, он оставался там даже в самый критический момент.
— Сталин приходил к вам на спектакли? Во МХАТе его часто видели…
— Нет, но должен вам сказать — Сталин был в курсе всех культурных событий. Это же он добился, чтобы Горький вернулся в Советский Союз, он переписывался с Пастернаком, советовался с Булгаковым. Он все держал на контроле.
Не пить, не курить, болеть на стадионе
— Владимир Михайлович, есть у вас какое-нибудь хобби? — Время интервью истекает, а вопросы еще остались — тороплюсь задать.
— Я поклонник спорта. Знаю всю команду ЦДКА, начиная с Гриши Федотова, Всеволода Боброва, Вани Николаева. Хоккейную команду знаю, недавно встретил Вадика Третьяка, Харламова покойного знаю, помню Михайлова, Крутова, Макарова.
— На стадион ходите поболеть?
— Ходил. Перестал из-за хулиганства. Вы понимаете, меня удручают эти хулиганские выходки, петарды, бросание всяких предметов на поле. Я считаю, что культура в спорте, в контактном спорте, таком как футбол или хоккей, имеет огромное значение. Раньше такого не было: человек забивает гол, снимает с себя майку, бежит по стадиону, за ним толпа игроков, куча-мала… — пожимает плечами заслуженный болельщик. — Я в ужасе. Играла команда «Динамо», один из игроков забил гол, встал на четвереньки и поднял ногу. Это что? Ведь зрители смотрят, как ты себя ведешь! Кстати, я бы отменил подкаты, потому что подкаты очень редко попадают в мяч, чаще в ноги, это очень травмирует игроков, масса претензий есть у меня.
— Сами зарядку-то делаете?
— Нет, какая там зарядка, спектакль сыграю — вот вся зарядка.
— Но ведь как-то нужно держать себя в форме…
— Детка, я никогда не курил, даже по юности не баловался.
— Да не может быть, чтобы вам никто никогда не предлагал! Даже по юности?
— Было, — вдруг вспыхнул глаз огнем. — Сколько нам было? Девять лет. Мы с моим дружком на Пасху встретились. Он говорит: «Пойдем в дом, там никого нет, принесли самогон. Попробуем, что это такое». Попробовали. Потом на Пасху все ели яства, куличи, а мы так отравились этим самогоном… И после этого все — ничего не пью, кроме соков.
Неизвестный рекорд
— А кто вас так красиво и стильно одевает?
— Стильно, правда? — актер придирчиво оглядел жилет. — Это жена. И я тоже участвую.
— Владимир Михайлович, а как вы попали в Книгу рекордов Гиннесса? — где-то прочитала и решила «блеснуть эрудицией».
— А я разве попал? — актер удивленно поднял брови, вызвав у всех присутствующих дружный смех. — Я даже и не знаю. Я прожил большую жизнь, у меня три ордена «За заслуги перед Отечеством», три ордена Трудового Красного Знамени, орден Дружбы, медаль за Афганистан. А вот про рекорды не знаю…
— Говорят, вы не любите, когда вам здоровья желают, почему?
— Знаете, есть такой каламбур: на «Титанике» все были здоровые, а погибли. Все зависит от характера, условий, возможностей. В восемь лет я купался в Оке. Тогда по реке ходили большие колесные пароходы. Однажды я близко подплыл к пароходу, и меня начало затягивать под колесо. Я огромными усилиями вырвался… В девять лет заболел дифтеритом — это была смертельная болезнь, так как антибиотики еще не изобрели. Доктор трубочкой из горла отсосал гнойную пленку, которая должна была меня задушить. Опять я остался жив. В страшном 37-м году нас не тронули. Дядю, его жену и детей убили. А нас не тронули… В 1941 году началась война, всех мобилизовали на фронт, а мне дали броню. А после войны я играл в спектакле «Учитель танцев». Я сыграл его более тысячи раз. Ни разу не заболел, не сорвал спектакля. Папа мой умер в 53 года. Мама — в 47 лет. А я живу. Прожил почти две жизни. Если Бог меня хранит, значит, я не все еще сделал.
В финале вечера главный режиссер ЦАТРА Борис Морозов предложил встретиться ровно через два года — на 100-летнем юбилее артиста. Мы согласны!
«Я счастлив, что родился в стране, которая называется Россией. Я объездил много стран, но такой страны с такими ресурсами нет нигде. Если бы не наша безалаберность…»