Никаких понтов. Та самая русская интеллигенция
На встречу с актрисой шла как первоклассница, — правда, без белых бантиков, но с ощутимой дрожью в коленках: ее осанка, стать, аристократическая внешность с детства вызывали пиетет и опаску. Высокую фигуру знаменитой актрисы заметила издалека.
— Знакомьтесь, это Виктория, — представил замдиректора театра Российской армии Виталий Матросов.
Это благодаря его стараниям мне повезло сопровождать звезду и провести с ней пару-тройку часов. От волнения я лепетала что-то до безобразия банальное. Скользнув взглядом, как сканером (все-таки женщина всегда остается женщиной), и чуть наклонив голову, видимо в знак одобрения, Людмила Алексеевна лучезарно улыбнулась:
— Викочка, сколько сантиметров каблучок? — вопрос застиг «бывалую» журналистку (каковой себя пристрастно считаю) врасплох.
— Десять, — неуверенно пробормотала наугад.
— Хм-м, мне кажется, побольше (кстати, и в этом она оказалась права), впрочем, мне это уже не грозит, — оценила актриса.
Челябинская катастрофа
Всю дорогу на студию Чурсина с интересом смотрела в окно.
— Как похорошел ваш город. Я ведь не первый раз у вас, помните, какой была эта улица? — обернулась актриса. — Теперь и свой Арбат появился, очень красивый.
— Как долетели?
— Хорошо. Спасибо. Встретились с коллегами, спрашиваем: «Как принимают?», в ответ: «Катастрофа». Мы говорим: «Не ходят?» — «Нет, не хватает мест». Это большая радость для актеров, для театра. Впрочем, ваш город всегда был театральным.
— Провинциальная публика отличается от московской?
— Да. В провинции зритель подчас бывает тоньше, благодарнее. И здесь реакция бывает намного точнее, интереснее и неожиданней, чем в Москве.
Ну вот и добрались. Поднимаемся в студию, операторы суетятся, выстраивают свет.
— Нашим зрителям вы особо любимы по сериалам «Маргоша» и «Закрытая школа». По поводу последнего: почему решили сниматься? — вопрошает ведущая.
— Я когда-то дала зарок не сниматься в сериалах, не играть ролей, которые разрушают душу. Но режиссер меня убедил, что необходимо показать, насколько действенно и агрессивно бывает зло, чтобы молодые люди могли замечать и отличать добро и зло…
— Неожиданно. Не думала, что моя героиня может стать кумиром, я ведь не этого хотела, — сетует Людмила Алексеевна, спускаясь по лестнице, по поводу успеха ее Клавдии-Теодоры из «Закрытой школы».
— У молодежи сейчас потеряны ориентиры, точнее, их совсем нет, а вы были так убедительны, — пытаюсь оправдаться за молодежь.
— Это правда. Все смешалось, что хорошо, что плохо…
О Крите и о понтах
— Какой интересный браслет. Что это? Какие-то старинные монеты? Из Мексики? — Людмила Алексеевна прикоснулась к моей руке с браслетом из Греции — стараюсь привозить хоть что-то на память после зарубежных каникул.
— Нет, это диск будущего с Крита.
— А на Крите дожди, — вздохнула спутница.
— Не может быть!
— «А на Крите дожди…» — это стихи такие, — улыбнулась Людмила Алексеевна.
Глубокий голос чуть не заставил расплакаться, воспоминания о десяти радостных, солнечных днях в стране, где все есть, еще слишком болезненно свежи. Окружающие нас молодые люди, ожидающие лифта, затихли, прислушиваясь.
— А вы на какую-то артистку похожи, — мужчина в лифте пристально смотрел на Чурсину весь подъем.
— Правда? — улыбнулась актриса. — Мне все так говорят, — и махнула ему рукой.
И снова мы в студии, уже другого телеканала. Девчонки притащили кофе, обычный растворимый, зато в фирменной кружке.
— Замечательно, — искренне благодарит гостья.
Никаких понтов. Та самая русская интеллигенция, о которой чаще слышишь, нежели удается лицезреть.
— У нас есть гример, — вопросительно предлагает ведущая.
— Да ну что вы, не нужно, — отмахивается Чурсина.
Секрет ее молодости и мания величия
Это ничуть не кокетство. Возраста своего она не скрывает, а выглядит, действительно, замечательно. Поэтому вопросов о рецептах красоты ну никак не избежать.
— Мучная диета и никаких движений. Нет, на самом деле ничего особенного. Может, все сгорает, оттого что я очень подвижный человек. А так, наверное, природа постаралась и папочка с мамочкой.
— Как вы относитесь к косметическим операциям?
— Я всегда придерживаюсь золотой середины. Если есть возможность обойтись без операции — лучше без нее. Лицо — это от бога, природы, родителей, которые его дали. Эту природу нужно сохранять, помогать, тем более у нас профессия такая, публичная, но искажать до того, чтобы появилась новая Барби в 87 лет, — это нелепо.
— Считаете ли себя знаменитостью? Как относитесь к просьбам сфотографироваться, дать автограф?
— Если это деликатная просьба, любопытство, то я всегда отзываюсь, потому что… ну такая уж это профессия. И если ты ее выбрал, должен понимать и принимать все нюансы. Но я умею и отметать. Что касается знаменитости, знаете, слава — это самое быстропроходящее и не самое хорошее состояние. Сейчас репетируем очень сложную, очень интересную пьесу, которая никогда нигде не шла, так вот там моя героиня говорит молодой девице, которая требует, чтобы ее хвалили: «Мания величия смертельна для художника».
И это не пустые слова. Несмотря на внешнюю строгость и неприступность, мании величия у актрисы нет ни на йоту. С ней приятно и легко общаться. За короткий период общения она произвела впечатление тонко чувствующего человека и очень стойкого.
— Я люблю работать с Людмилой Алексеевной, потому что ей можно сказать все. Это позволяет работать с ней на равных, — признался журналистам режиссер Александр Бурдонский.
Подобные качества в актерской среде большая редкость, и такой комплимент дорогого стоит.
50 грамм коньяка и встреча с любимым
В Челябинск Чурсина прилетела, чтобы сыграть одну роль — Элинор в спектакле «Элинор и ее мужчины» по пьесе Голдмена «Лев зимой» как раз в постановке Бурдонского.
— С Александром Васильевичем мы сделали три спектакля. Один из них — «Та, которую не ждут» — очень интересный. Как жаль, что вы его не увидите! — сетовала актриса. — Но, может быть, мы в следующий раз его привезем, — Людмила Васильевна вопросительно посмотрела на замдиректора.
— Да, есть такая идея, но только в будущем году, — кивнул Виталий Матросов.
— Непременно приходите, Викочка!
Так я первая узнала секрет: по весне театр армии планирует вернуться в наш город, — правда, на пару спектаклей и уже малым составом. Хорошее известие для театралов.
— Какие роли вам ближе?
— Я заканчивала театральный институт, между прочим, как комедийная, острохарактерная актриса, но так сложилось, что в моей биографии были «Журавушка», «Виринея», «Любовь Яровая» и так далее. Режиссеры меня берут на социальные, романтические роли, но я думаю, что в жизни все рядом: драма, и трагедия, и комедия. И всегда в драматической, трагической роли я ищу моменты, где зрителю можно подарить улыбку, чтобы он не лопнул от переживаний. Мне любопытны те герои, у которых есть интересные судьбы и характер. Комедия это или трагедия, социальная драма — все равно.
— Как настраиваетесь перед спектаклем? У каждого актера свой способ…
— Как-то я была на Каннском фестивале, а потом нам предложили в Париже два дня побыть. Мне хотелось встретиться с кем-то из великих актрис, а в то время была популярна Жанна Моро. Ее небанальная красота, ее какая-то тайна, трагизм, такая роковая женщина… В общем, нам устроили встречу в перерывах между съемками. И, желая выглядеть умной и очень взрослой актрисой — а тогда я была моложе несколько, — я задала примерно ваш вопрос: «Что вам помогает настроиться, чтобы войти в кадр?» Она ответила: «Вы знаете, для этого мне необходимо 50 грамм коньяка и встреча с любимым человеком», — развела руками Людмила Алексеевна. — У каждого своя кухня. Одному нужно отключиться от жизни, настраиваться, а другому... Помню, когда репетировала Настасью Филипповну, я с утра всех хоронила перед спектаклем, на сцене обливалась слезами, вокруг меня лужи были, а зритель смотрит, ждет… Короче, зритель холодный. И вот однажды с каких-то съемок меня привезли буквально за пять минут до спектакля, хотя я обычно приходила в театр за три часа, чтобы настроиться. И у меня была одна задача — текст. Я не проронила ни одной слезы, зритель обревелся, партнеры ничего не понимали, отчего вдруг такая реакция. И мне режиссер сказал: «Доверься природе, ты уже проросла, не насилуй природу, отпусти, и она тебя одарит».
Бесполезное занятие
Сейчас в театре готовится к выпуску спектакль «Игра на клавишах души». Премьера намечена на конец ноября.
— Как вам работается с Бурдонским?
— Это огромное везение, когда актер находит своего режиссера. Александр Бурдонский — трудоголик, он служит сцене и актерам, как никто другой. Это уникальное явление. Он благоволит молодежи, много с ней работает, доверяет ей большие роли. Конечно, он очень требовательный и подчас бывает деспотичен, но он имеет на это право. Он так выкладывается на репетициях, и, когда мы не готовы, плохо работаем, это вызывает недоумение, подчас даже гнев, в общем, все, что заслуживаем, получаем.
— Вы всегда соглашаетесь с режиссером?
— С любым человеком очень важно найти точки соприкосновения. Особенно с режиссером это очень важно, потому что ты должен быть пластилином в его руках, но пластилином, который имеет свое понимание, право на ошибки, предложения, в общем, мы должны стать единомышленниками, а иначе ничего не выйдет.
— Вы одинаково преуспели в кино и театре. Что ближе?
— На сегодняшний день для меня театр главнее, потому что это возможность работать, находить, открывать. А в кино уже не столько яркие характеры требуются, но надо иногда появляться на экране, чтобы не предали забвению, и зарабатывать элементарно надо. В общем-то приходится совмещать.
— Вас называли русской Мэрилин Монро, звали за границу. Не жалеете, что не уехали?
— Самое бесполезное занятие — жалеть: «Ох, почему я не поехала, я бы сейчас…» — «сыграла» фразу Чурсина, картинно закатив глаза к небу. — Не жалею, потому что я на своей земле, дома, как говорится, и стены лечат. Я как-то снималась в Венгрии, переводчик странный, он что-то переводит, но я-то вижу, что режиссера не все устраивает, но не пойму что. В общем, девять дней в Венгрии потом мне стоили двух месяцев в больнице.
Профессия обязывает
Мы долго беседовали за обедом. Людмила Алексеевна интересовалась, где сейчас находится «Манекен» и как он работает после всем известных событий. Вспоминала о самых первых, еще стэмовских гастролях в Москву и все время волновалась, чтобы я не опоздала в театр на встречу с Бурдонским.
— Кушайте, кушайте, я вас совсем заболтала. Все, больше не скажу ни слова, — повторяла она, но я никак не могла упустить возможность пообщаться со звездой.
— Спасибо вам, — от души благодарю на прощание собеседницу. — Понимаю, что все журналисты задают одинаковые вопросы и вам приходится повторяться. Спасибо за терпение, за то, что нашли время на встречи.
— Ну что вы, — улыбается актриса. — Это ведь часть нашей работы. Актер — профессия публичная, это надо понимать. Мне было приятно пообщаться.
Это «приятно» я уносила с собой после встречи как дорогой трофей, пусть невидимый, зато вполне ощутимый.
Людмила Чурсина, народная артистка СССР. Работала в театре имени Вахтангова. С 1965 года — на киностудии «Ленфильм», с 1974 года — в ЛАТД имени Пушкина, с 1984 года — в Центральном театре Советской Армии. Фильмография включает более 80 киноролей. В театре Российской армии сыграла около десятка ролей. Сейчас актриса готовит новую роль — в спектакле «Игра на клавишах души». Премьера намечена на конец ноября.