Разговор с маэстро в качестве исключения
«Никаких интервью», — второй год подряд к нам приезжает Михаил Плетнев со своим оркестром, и второй раз журналистов предупреждают об отказе. Но, несмотря на столь категоричный ответ, самые настырные все равно собираются в стайку около гримерок перед концертом. А вдруг?
— Снимай, снимай, — толкаю в бок зазевавшегося оператора: в конце коридора в темном пальто появился маэстро. Услужливые администраторы предусмотрительно перегораживают прессе ход к наступлению. Дверь гримерки захлопнулась, и журналисты сокрушенно вздыхают.
— Кто здесь с канала «Культура»? — вдруг слышится сбоку, молодой человек, увидев соответствующий кубик на микрофоне, машет рукой. — Идемте, маэстро согласен с вами поговорить, но только две минуты, не больше.
Согласно кивая, спешу за администратором. В очередной раз известный бренд «играет на руку».
Новый старый имидж
— Здравствуйте, — маэстро улыбается уголками рта. — Куда мне встать? Командуйте.
Пока оператор выставляет «картинку», знакомимся. Михаил Васильевич рассказывает, что в гастрольном туре всего четыре города: Екатеринбург, Челябинск, Пермь и Оренбург.
— Встречают гостеприимно, публика замечательная, летает самолет, который перевозит нас из одной точки в другую, все организовано просто великолепно, гостиница хорошая, внимание, щедрость, теплый прием.
— Но ведь для музыканта не это главное, правда? В каких залах приходится выступать?
Глубокий вздох предвосхищает ответ:
— Нельзя не осознавать с горечью, что ни в одном из этих городов нет концертного зала, который построен как концертный зал. К сожалению, ситуация тягостная. Все предшествующие годы коммунистического режима она тянется, сейчас продолжается и меняться особенно не собирается. Новый имидж России, который должен был возникнуть после контрреволюции, как сейчас говорят, 90-х годов, он, к сожалению, снова не включает в себя то, чем Россия должна гордиться, кажется, в первую очередь — своей культурой. Это великая ценность. У людей лица меняются, когда они слышат имена Чайковского, Пушкина, Достоевского, Глинки, Прокофьева, Шостаковича. И как же обидно, когда во всем мире все эти произведения, написанные замечательными композиторами, исполняются, например, в маленьком городке Японии в великолепном концертном зале и звучат так, как нужно. А в России, где эти композиторы жили, мы, как варвары, подчас вынуждены представлять их в совершенно неподобающих условиях, в залах с ужасной акустикой, совершенно неприспособленных для концертного музицирования.
— Неужели все настолько плохо?
— За все время, пока я живу, всего, по-моему, два концертных зала было построено, один из них в Сибири, в Омске, другой был переделан в Казани. Еще в Самаре в советское время построили зал, но тоже не очень хороший. Очень мы все надеялись, что в Екатеринбурге появится новый зал, но эти надежды рухнули.
Российское пугало
Даже весьма неплохой по своим акустическим данным зал челябинского оперного театра, по мнению маэстро, не способен полностью заменить хорошую концертную сцену. В этом отношении любой городишко в той же Европе или даже Японии имеет явное преимущество перед российским городом-миллионником.
— Оркестр тоже не может показать все, на что он способен, когда нет соответствующей акустики, соответствующего звучания. Зал — это своего рода музыкальный инструмент. Представьте скрипку, у которой оставили струны, но убрали деку, которая дает резонанс и звучание. Во что она превратится? — печально вздыхает маэстро.
— У нас, в Челябинске, уже строится новый зал, конечно, это капля в море для такой страны, но хотя бы что-то…
— Ну что ж, я буду счастлив, если Челябинск наконец получит концертный зал, потому что город-то огромный, — маэстро с интересом воспринял новость — в глазах засветился огонек.
Открываю рот, чтобы задать следующий вопрос.
«Заканчивайте, ваше время истекло», — шипит над ухом недремлющий администратор, одновременно дергая за рукав.
— Спасибо, — с сожалением выдыхаю заготовленный воздух, и вдруг маэстро перехватывает инициативу.
— Мне кажется, вы, пресса, недооцениваете проблему. Сейчас Россия представляет собой некое пугающее зрелище: за границей нас боятся, потому что непонятная страна, непредсказуемые действия, но российская культура во всем мире вызывает уважение. Вот на что нужно опираться в дальнейшем, именно в этом залог дальнейшего развития нашей страны. И в этом процессе ваша роль имеет большое значение. Нужно быть активными и жесткими, — напутствует на прощание Михаил Васильевич.