10 апреля 2012, Автор: Сергей ТАРАН

Полковник Сергей Резвый: «К счастью, слова «Честь имею» не пустой звук».

Через две недели на Северный Кавказ выезжает группа офицеров МВД. В инспекционную поездку отправится и заместитель начальника полиции Главного управления МВД России по Челябинской области Сергей Резвый. Уже отмечен на карте привычный маршрут: Кабардино - Балкария, Ингушетия. Затем остановка у командующего группировкой в Ханкале. А там и в дагестанский Кизляр. «Ничего себе поездочка», - скажут знающие люди. А для Сергея Викторовича — обычная, «плановая» работа.

Командировка дней на восемь...

Газеты сегодня истерят: «Дагестан истекает кровью, в Ингушетии похищают людей, в Кабардино-Балкарии обстрелян пост». Сергей Викторович, прошедший все горячие точки, дает свою оценку ситуации:

- Обстановка на Северном Кавказе пока не меняется. Сейчас в Чеченской республике относительный порядок. Для его обеспечения подключились все местные силовые структуры. Рамзан Кадыров ведет в этом отношении правильную политику. В принципе, там достаточно 42-ой бригады внутренних войск, которая базируется на постоянной основе. Есть спецподразделения, помогающие силовикам в задержании преступников. Но напряженность на Кавказе остается. И финансирование бандформирований продолжается. Не секрет, что идет оно из-за рубежа. А деньги, как правило, отрабатываются бандитами.

Подразделения федеральной оперативной группы передислоцировалась из Аргуна в Кизляр. Обычно все руководители, начиная с начальника главного управления, выезжают раз в месяц с плановой проверкой. Цель - ознакомиться с морально-психологическим климатом, условиями жизни южноуральцев, поддержать их.

- Оказываем всевозможную помощь, - рассказывает Сергей Викторович. - Ребята на полгода уезжают на Кавказ, поэтому письма ждут, посылки к празднику. Им очень важно земляков встретить, поговорить, пообщаться, новости узнать. А мы обстановку узнаем на месте, а не по телефону.
Не хочу произносить слово «война». Войны не было, был конфликт, где участвовали бандформирования в большом масштабе, которые, к счастью, сейчас отсутствуют.

- (корр.) Как учатся жить на войне?

- Многое сразу не получается. Шишки набивали. Где можно было не ходить, мы шли. Где нужно было посидеть, переждать, торопились вперед. Думали быстрее сделаем. Не та ситуация. Теперь многому научились. Сейчас и потерь-то минимум. Слава Богу.

О несправедливости

Полковник полиции Сергей Резвый журналистов не жалует. Несправедливо, по его мнению, судить обо всех сотрудниках милиции (полиции) по отдельным отщепенцам. Однако нашим корреспондентам Сергей Викторович сделал исключение.

- А всё зависит от чувства долга, - уверен полковник, - к счастью сегодня существует целый пласт российских офицеров, для которых такие слова как «честь имею», не пустой звук. Я себя отношу к ним. У меня очень много друзей, которые служат по России. Со многими мы встречались в горячих точках. Мы не обсуждаем, кто сколько получает. Это не главное. При встрече мы спрашиваем друг у друга: «Как дела, как дети? Когда ты съездил в командировку, когда вернулся, все ли целы?».

Сказано это с такой убежденностью, что говорить о «паркетных» офицерах, уклоняющихся от командировок в опасные места, оборотнях в погонах, коррупции становится неудобно. Убранство кабинета замначальника областной полиции лаконично: стол да шкаф, на котором сложены камуфляж, каска, тревожный чемоданчик, коврик. Словом, всё, что необходимо для походной военной жизни. Между нами зашел разговор о первой и второй чеченских войнах, горячих точках. И тут логично появилась увесистая коробка с наградами, в которой хранится с полсотни орденов и медалей. Самые дорогие для Сергея Резвого медаль «За отвагу» и три Ордена Мужества.

- Банды контролировали территорию в Чечне, пользуясь слабостью политиков. Поэтому с первого раза не получилась контр террористическая операция. Дело в том, что столкнулись с народом. А с народом воевать бесполезно, каким бы он маленьким не был. Когда женщины, дети подключаются — это же совсем другое. Впрочем, и сами чеченцы поняли, что им тут жить, а рабочих мест нет, поля все заминированы, дома разрушены. Сейчас посмотрите Грозный. Я приехал — не узнал. Его с любым европейским городом сравнить можно. И люди работают, поля засевают, дома строят, в школу ходят. Раньше из Чечни выезжаешь на границу с Дагестаном, и как камень с души. Уже не смотришь, головой не крутишь, не боишься ничего, что откуда-то прилетит пуля. А сейчас совершенно наоборот. По Чечне едешь спокойно. В Дагестан въезжаешь — надеваешь бронежилет, каску, готовишь автомат.

Война войной, а зубы чистить надо

- Единоначалие. Слово командира — и никаких дискуссий. Суждения типа «А я не согласен» в боевых условиях просто исключаются. Иначе, будут потери — первый совет командира.

Сергей Резвый с 1993 года - по горячим точкам. Вот только «остепенился», когда перешел с должности командира областного ОМОНА в заместители начальника полиции.

- Второе, это конечно сухой закон. Водка там сгубила столько народу! Хотя, мы же русские, и фильмы про 100 грамм наркомовских видели. И вроде как стресс снять. Но это самообман. Я знаю и всем говорю. В Челябинском ОМОНе и спецподразделениях сухой закон уже много лет. Третий совет - гарантия личной безопасности — соблюдение всех правил и норм. Надевать броню вовремя. Держать оружие в готовности. Соблюдать все условные обозначения. Это как воинский устав, который кровью написан. К примеру, в дозоре находится трое. Двое в шлемах, в броне, третий поленился — снял. 100 процентов, что снайпер выберет ленивого.

В боевых условиях есть неписаные правила. Первостепенно — это гигиена. Как это ни странно звучит, паразиты атакуют первыми. Одежду же не пропаришь в полевых условиях. Но как только есть любая минута, сделать нужно все. Потом уже готовность оружия, чтобы оно было чистое и под рукой. Челябинский ОМОН в любой спецоперации не забывает правила быта. Если поиск — это одно. Если на стоянке день — два, сразу определяется место для туалета, для готовки пищи, месторасположения.

Сейчас умная политика идет по раскрытию и ликвидации бандитов. Хорошо работают оперативные службы - своевременно поступает оперативная информация. Мы идем на шаг впереди. Блокировали — уничтожили бандитов. Раньше такого не было. Блокировали — ведут переговоры. Вот убило два милиционера. Пятеро ранено. Ведут переговоры. Смысл?

- Психологическая нагрузка накапливается. А как она снимается?

- У нас очень хороший штат психологов в системе МВД. Включая ГУ МВД области. Очень профессиональные толковые люди. В челябинском отряде два штатных психолога, которые ездят в горячие точки с личным составом. После возвращения из командировки бойцы проходят в течение 10-15 дней реабилитационный период. Их вывозят в санаторий.

- Ваше отношение к «чеченскому синдрому»?

- Нет никакого синдрома. Без ложной скромности скажу. Я очень много ездил и много видел. У кого слабый характер, такие увольняются из органов, и преступления совершают в нетрезвом виде.

А ведь мужество нужно иметь и тем, кто принял на себя ответственность посылать других на опасные задания. Он должен принять решение, когда есть вероятность, что люди могут погибнуть. Это тяжело.
Там же понятия нет: этого пошлю, а этого люблю. Там была задача: вот дом, вот боевики. Там мешалось все. Вот спецназ, вот внутренние войска. Вот пехота. И чтобы вечером были все вот в этом доме.

Сергей Викторович первый раз в Чечню поехал в 1994 году за месяц до печально известного новогоднего штурма.

- Мы базировались в Беслане. Оттуда отправлялись в бой. Первая потеря - Петряков Андрей навечно занесен в список. Он погиб на моих глазах вечером 6 января 1995 года перед Рождеством.

Когда начинаешь верить

- Я не могу сказать, что я верующий человек. В церковь не хожу, не причащаюсь. Но дружу с отцом Игорем лет 18. Он венчал нас с женой 15 лет назад. Жена настояла, чтоб я крестился, когда через это таинство проходили дочь и сын.

Первая государственная награда Сергея Резвого медаль «За отвагу» как ни странно за Белый дом.

- Наш отряд непосредственно участвовал в полном составе в Москве, во время октябрьских событий 1993 года. Это была не война, а бардак и перестрелка. Кто в кого стрелял - непонятно. Горел Белый дом. Стреляли танки с моста. Неизвестные люди стреляли с крыш. Вот мы и отлавливали снайперов. Это был сброд: бывшие военные, гражданские, которым оружие хаотично раздали. Они считали, что за Россию сражаются. А сами стреляли просто по толпе бегущих людей. Мы их задерживали, изымали оружие. Слава Богу, мы прекратили все это за четыре дня. А потом был комендантский час в Москве в течение месяца.

Синдром толпы — очень страшная вещь. А если есть еще идеолог, ситуация становится опасной. Тогда пенсионеры начали отбирать щиты у милиционеров. Затем пошли к Белому дому спасать верховную власть, которую там, якобы, блокировали. И все как снежный ком. А потом, я знаю, сам, что правительство не понимало, что случилось. И в этом бардаке многие люди погибали.

Красный Челябинск

Вот говорят, лихие 90-е годы. А ведь всё началось в 1985 году. С сухого закона. Поднимался вал криминала. В Челябинске с этим справлялись удачно.

Сергей Резвый работал тогда в уголовном розыске старшим оперуполномоченным, а с 1990 года в ОМОНе. В ту пору торговля вином и водкой процветала чуть ли не на всех перекрестках. Казалось, что милиция исчезла, а бандюги толпами появились в кабаках, на базарах, улицах. Даже билеты проверяли на остановках городского транспорта. Надежда была только на ОМОН, который сформировали в 1988 году. Тогда же были созданы «шестые» отделы, которые работали с организованной преступностью. Бились немало, пока рэкет, убийства, стрелки, разборки, криминальный дележ рынков, территорий сошли на нет.

- За счет чего победили криминал?

- Работали с уголовными авторитетами плотно. В Челябинской области нет воров в законе. И не будет. Она считается как «красная». Здесь не прижился ни один вор в законе. Правоохранительные структуры сразу объединялись. Плотно взаимодействовали ФСБ, милиция, прокуратура. Делали все, чтобы воровской идеологии не было. Там были лидеры, ранее судимые, но которые не были такими ворами. Возглавляли они разрозненные группы. Кровь лилась каждый день. Я этих авторитетов, в принципе, всех в лицо знал. Большинство из них на кладбище сегодня. Друг друга перестреляли.

На середине моста

Полковник Сергей Резвый из тех, кто о себе рассказывает неохотно. Хотя его биография — материал ни на один художественный сериал. Но одно дело по телевизору переживать «условия, сопряженные с риском», другое — быть в гуще событий. Вот его рассказ об одном эпизоде войны.

- Второй штурм Грозного, - вспоминает полковник. - Всё банально очень. Город в руинах, перестрелка, ругательства в эфире. Чеченцы выходят на наши каналы радиосвязи, мы на их. Однажды наш боец так переговаривался с противником. В неформальной беседе друг друга посылали. Мне надоело это слушать. Вышел в эфир с этим чеченцем. Завязался диалог. У него позывной «Аслан». У меня «Космос». Разговорились. Накануне шел интенсивный бой. У нас оказалось четыре тела боевиков. Из них одна женщина в комуфляже, с рацией. Подозревали, что это снайперша. Предложил поменять: «У нас здесь люди ваши есть с документами». А у нас до этого дня за четыре пропала разведка. Ушли вперед девять человек и пропали. Потом стало известно, что они погибли все, включая командира роты разведки внутренних войск подполковника Сударских. С той стороны заинтересовались:

- Какие документы?

Читаем: «Бригадный генерал такой-то». Видимо, влиятельный человек был убитый.

- А вас кто интересует? - спрашивает. «Аслан» предложил назавтра выйти на связь в это же время. Я доложил командующему нашего направления полковнику Игорю Груднову. Сейчас он генерал-майор, Герой России, служит в Сибири.

Он пришел к нам в полуподвал.

Я предложил «Аслану»: «Вы своих вернете, мы своих по-людски похороним. Груднов тоже подключился. В эфире договаривались дня два. Представляете, что такое прекратить огонь на передовой. Это сложно. Солдатики сидят у бойниц. Как каждому в голову вложишь, что боевик выйдет — не надо стрелять. Но тем не менее мы это сделали . Мост через Сунжу в центре Грозного метров 30. Противоположный берег был у боевиков. Договорились: в два часа дня с белыми повязками без оружия встречаемся, обмениваемся трупами и расходимся. До этого они должны прекратить огонь за час до встречи. Мы гарантировали, что стрельбы не будет. Гарантировать сложно.., но тем не мене, это состоялось. Мы с Грудновым вышли на мост. Навстречу к нам направились два боевика. Встретились, обнялись. По их понятиям положено. Дали команду. Наши бойцы понесли их, а они — наших.
Мы стояли на мосту, пока весь обмен шел. Труп женщины они не стали забирать. Мы ее потом похоронили. Мы отдали троих, они нам вернули двоих. И потом таких обменов было еще шесть. Из низ 4 днем, и 2 ночью. В общей сложности мы вернули 12 наших погибших. Их похоронили дома.

Cannot find 'cross_link' template with page ''