«Мы обращаемся к здравому смыслу»
Россия переживает глубокий духовный кризис — время расцвета сектантского движения и оккультизма. Так считает Константин Путник — заместитель руководителя миссионерского отдела Челябинской епархии Русской Православной Церкви.
— Константин Владимирович, чем всё-таки опасны секты?
— Давайте вначале договоримся о том, что мы употребляем слово «секта» без намерения кого-то оскорбить. В действительности этот термин юридически нейтральный, что подтверждается решениями многих российских судов.При этом мы понимаем, что слово «секта» в массовом сознании приобрело негативное звучание, но связано это всё-таки с деятельностью самих религиозных организаций.
Теперь об опасности, исходящей от сект. Здесь, на мой взгляд, существует несколько аспектов. Первый, специфический и самый важный, — бесспорная духовная опасность. Секты духовно дезориентируют людей, уводят их от истины в сторону её суррогатов, которые формируются лидерами часто для достижения целей далеко не религиозных. Специфичность этого аспекта связана с тем, что вполне оценить степень духовной опасности, исходящей от сект, могут только религиозные люди.
Другой аспект — психологический. Практика тоталитарных культов разрушительно воздействует на психику людей, деформирует сознание, вызывает психологическую зависимость от лидера культа или самой организации. Известны случаи, когда практика, например, неопятидесятнических сект приводила к манифестациям острых психических расстройств у их последователей.
Третий аспект — социально-политический. Многие секты, действующие на территории России и в нашей области, являются инструментом геополитического влияния другой страны. Какой? Для этого необходимо понять, откуда, собственно, растут щупальца, где находится управляющий центр, мозг, штаб-квартира такой организации. Например, в Челябинской области в настоящее время действуют несколько неорелигиозных организаций, штаб-квартиры которых находятся в Соединённых Штатах Америки.
По меньшей мере наивно полагать, что американское правительство и американские спецслужбы этот ресурс никак не используют.
— Вы можете назвать эти организации?
— Могу. Это, во-первых, сайентологи, или Церковь сайентологии, как они себя называют. Узнать их просто: они очень часто на улицах раздают листовки с приглашением пройти так называемый «Оксфордский» тест и приобрести книги Рона Хаббарда — своего основателя. Работают они и в сфере бизнеса. Например, существует у нас компания «Консультант бизнеса», которая организует семинары специалистов, входящих в сайентологическую организацию.
Далее — «Свидетели Иеговы», или общество Сторожевой башни. Их представителей часто можно увидеть у проходных промышленных предприятий; они обходят жилые дома, предлагая желающим поговорить о Библии, которую толкуют очень своеобразно… Свою литературу они подкладывают везде, где можно, даже в коммерческих банках.
Общество сознания Кришны — секта, само название которой предполагает наличие индийских корней. Однако заблуждаться не нужно: штаб-квартира этой организации находится опять-таки в США.
Церковь Иисуса Христа святых последних дней — мормоны. В США им фактически принадлежит целый штат Юта, ряд их представителей занимает ответственные посты в государственном департаменте и ЦРУ.
Секта «преподобного» Муна — муниты, в Челябинске они особенно активно работают с молодёжью в вузах гуманитарной направленности, в частности, через сеть специальных молодёжных организаций: «КАРП», «МИГ» и тому подобные.
Секта Шри Чинмоя, та самая, которая любит проводить различные спортивные мероприятия даже на федеральном уровне и выставки художественных произведений своего гуру.
Наконец, это целый выводок неопятидесятнических «церквей», штаб-квартиры которых находятся на территории не только США, но и других стран. Самая известная в Челябинске неопятидесятническая организация — «Новая жизнь».
— А существуют ли секты отечественного происхождения?
— Да, конечно. Назову самые крупные и активно действующие: «Радастея» Евдокии Марченко; «Анастасия», она же «Звенящие кедры России», — культ, сформировавшийся вокруг книжек Владимира Мегрэ; группы последователей Порфирия Иванова; секта «Последнего завета» лже-Христа Виссариона… Есть и другие, может быть не такие известные и крупные, но не менее опасные.
— А масоны?
— Я бы не стал называть масонов сектой. Это тайное сообщество, безусловно, с мистической подоплёкой, преследующее в том числе и социально-политические цели. Тайны этой организации в настоящее время достаточно хорошо изучены специалистами. Честно вам скажу, в Челябинске масонов я не встречал, хотя в начале перестройки в какой-то челябинской газете мне попадалась статья о том, что в городе зарегистрирована масонская ложа. Я не знаю, насколько это верно. В любом случае мы против нагнетания истерии в этом вопросе, требующем взвешенных оценок.
— Константин Владимирович, а сколько сектантов действует на территории Челябинской области?
— Я не знаю точной цифры и думаю, что подлинные данные никому не известны. Такие данные могут предоставить только лидеры сект, но вряд ли они будут объективны: скорее всего, число адептов окажется завышенным просто потому, что любому руководителю секты необходимо поднять весомость, значимость своей организации.
Но многие такие организации регистрируются. И с точки зрения законодательства вопросов к ним, как правило, нет, потому что закон о деятельности религиозных организаций в России продуман не очень хорошо.
Понятно почему: это был первый опыт демократической России и, думаю, не последний, поскольку разговоры о необходимости изменения закона ведутся, а жалоб от людей на беззащитность перед сектантским прозелитизмом поступает достаточно много.
— Константин Владимирович, а как вы относитесь к современным молодёжным движениям: эмо, готам, толкиенистам и так далее?
— По-разному. Часть этих движений — просто дань моде, собрание молодых людей, фанатеющих от какого-нибудь фильма, от песен и «прикида» своих эстрадных кумиров, от компьютерной игры. Меня это волнует, так как я считаю, что молодёжь может проводить время с большей пользой, чем гоняя по лесу с деревянными мечами и фанерными щитами или протирая штаны за компьютером.
Мне странно видеть 20-летнего парня, панически боящегося армейской службы, который именует себя «эльфом» и днюет-ночует с самодельным луком в компании других «эльфов» и «гномов». Моё поколение заканчивало играть «в войнушку» в возрасте 10 — 11 лет… Но меня это волнует как отца, педагога, а не как представителя миссионерского отдела, занимающегося сектами.
Однако могу сказать, что у многих молодых людей, участвующих в таких движениях, происходит серьёзная деформация психики, в частности её разворот в сторону магии и магических практик.
Серьёзной идеологии у таких людей, пожалуй, нет, но не факт, что она не появится. Вообще, любая идеология, самая нелепая, может стать серьёзной, общественно значимой. Это вопрос грамотной «раскрутки», промоушена. Ещё одна проблема, которая существует и часто недооценивается, — существование огромного количества оккультных групп, организационно размытых, деятельность которых никак и никем не отслеживается.
Их считают маргинальными, не заслуживающими внимания. Очень часто их деятельность воспринимается как забава домохозяек или последний шанс для людей, попавших в тяжёлую жизненную ситуацию, например заболевших.
Между тем влияние таких групп на общественное сознание огромно. Именно они возглавляют и духовно окормляют происходящий сейчас ренессанс магического сознания. Всё понятно, когда мы имеем дело с магическим салоном, в котором снимают «венец безбрачия».
А как быть с ситуацией, когда такое заведение располагается на площадке государственного учреждения? Как быть, если врач в вашей поликлинике, к которому вы обратились за помощью, рекомендует вам сделать аурограмму — сфотографировать ауру?
— Неужели такие примеры есть?
— Увы.
— Как же можно бороться с этим?
— Мы пытаемся воздействовать на сознание людей, обращаемся к их здравому смыслу. Пытаемся привести людей в чувство, чтобы они могли критически воспринимать происходящее. Христианство ведь очень трезво смотрит на мир. Одно из апостольских правил прямо гласит: испытывайте духов, не верьте всему безоглядно.
А человек, который оказался в секте или в оккультной группе, первым делом лишается здорового, то есть критического, отношения к происходящему. Мы можем только взывать к здравому смыслу и указывать на вещи, к которым стоит относиться с недоверием.
Но проблема ещё и в том, что очень многие оккультные доктрины прячутся за научной терминологией, называют себя наукой и в таком качестве проникают, например, в учебные заведения. Астрология, например, фэн-шуй или биокосмоэнергетика…
Я знаю многих серьёзных физиков, математиков, биологов, которые когда-то были нормальными учёными, инженерами, а сейчас какие-то голоса слушают, заряжаются от кедров звенящих, изобретают чудесные аппараты вроде летающих тарелок.
Нас они не слышат и не хотят слышать. Поезжайте на Аркаим, и там вы увидите очень много таких людей, барахтающихся в оккультном болоте и не замечающих протянутую им руку.
Мы совершенно серьёзно заявляем о кризисе рационального знания. Наука под воздействием духовных вирусов начинает приобретать оккультные черты, теряет свой облик. Научное знание определяется жёсткими критериями, которые сейчас размываются деятелями, паразитирующими на его высоком общественном статусе. Посмотрите — не Церковь только, академики Российской академии наук бьют тревогу, при Академии наук целая структура создана — комиссия по борьбе с лженаукой.
— И как учёные относятся к взаимодействию с вами?
— За редким исключением, положительно. Мы действительно являемся стратегическими союзниками во многих вопросах, и было бы полезно, если бы Церковь и наука рука об руку противостояли вызовам нашего времени.
Для кого-то, возможно, будет новостью то, что христианская Церковь является настоящей колыбелью науки, но факт остаётся фактом: наука была буквально выпестована Церковью как эффективный инструмент противодействия распространяющимся с эпохи Возрождения оккультным практикам.
— Как же простому человеку разобраться, что является наукой, а что лженаукой?
— Понимаете, наука — это метод с чётко обозначенными критериями. Сейчас люди привыкли к тому, что Церковь настаивает на введении в школах предмета «Духовно-нравственное воспитание». И кому-то будет странно услышать, что мы также говорим о том, что в наших вузах необходимо серьёзнейшее внимание уделять преподаванию методологии и истории науки.
Но это для профессионалов — будущих учёных, которые должны уметь верно квалифицировать явления, относящиеся или не относящиеся к сфере науки. Как быть простому человеку, который не разбирается во всех этих методологических тонкостях?
Нужно помнить: истинная наука всегда нравственна, этим она и отличается от псевдонаучного знания. В псевдонауке человек — только средство для достижения цели, а настоящий учёный решает серьёзные нравственные проблемы: в частности, как соотносить свою научную деятельность с общественным благом, с благом конкретного человека.
Лжеучёный решает прежде всего свои проблемы — меркантильные, психологические, любые другие, но свои — и врёт изначально, описывая процессы, которых не существует, и ставя проблемы, которых нет. Он измышляет термины, которые никакого материального носителя не имеют. Умножает сущности без необходимости, говоря словами одного средневекового мыслителя.
— В заключение, Константин Владимирович, коротко: как не попасть в секту самому и уберечь от этого близких?
— Быть осторожным, быть по-хорошему недоверчивым. Не нужно стесняться такой осторожности, не нужно бояться задавать прямые вопросы. Света боятся только подлецы и тараканы. Ещё в XIX веке один из авторитетных святителей нашей Церкви епископ Игнатий (Брянчанинов) говорил:
Бог не гневается на того, кто, опасаясь лукавства, с крайней осмотрительностью наблюдает за собой и не принимает чего-либо посланного даже от Бога, не рассмотрев предварительно посланное со всею тщательностью; напротив того, Бог хвалит такого за благоразумие. Значит, надо быть благоразумным. Во всех смыслах.
— Константин Владимирович, спасибо за беседу.
— Спаси, Господи.
Cannot find 'cross_link' template with page ''