Евгений Ткаченко: «Мы сами породили безразличие»
Помнится, однажды на сайте «Полит 74» была опубликована весьма резкая оценка бывалого журналиста в отношении свежей поросли. Младое племя незнакомое угрюмый старший их товарищ раскритиковал в пух и прах: и пишут-то они не так, и работают не этак, и сами какие-то не такие. В общем, полное взаимонепонимание.
Подогревать проблему отцов и детей – не задача, отнюдь. А вот оживить дискуссию хотелось бы. Да и оценки выставлять большого ума не надо: миллилитр здравого смысла вбрызнуть в безапелляционное заявление – и дело в шляпе, - правые аплодируют, левые заходятся. А дискуссия, между тем, требует терпения, желания донести и способности внять. Короче, не простое это дело – дискуссия.
Евгений Ткаченко мне импонирует как человек интеллигентный, к тому же опытный журналист – пять десятилетий на благо профессии. Евгений Иванович - заслуженный работник культуры РФ, печатался в «Челябинском рабочем», «Правде», «Комсомольской правде», «Смене», «Советском фото» и других изданиях, с 1981 года – собственный корреспондент агентства «ИТАР-ТАСС». Выслушать его уже поэтому стоило бы, да тут и повод вмешался: в феврале 2008 года Евгению Ивановичу вручили общественную премию «Признание» за вклад в развитие журналистики.
- В журналистику меня привело большое желание рассказывать правду о том, что происходит в нашей жизни, - начал повествование Евгений Иванович. - И в этом плане мне повезло: Челябинская область богата на события, очень фактонасыщенная. Профессия журналиста ответственная - это я хочу подчеркнуть особо. Чем больше я углубляюсь в нее, тем больше это понимаю. И чем острее проблема, над которой работает журналист, тем важнее донести до читателя максимально точную информацию.
Например, рассказывая об экологии края, ни в коем случае нельзя скрывать факты, имеющие непосредственное отношение к благополучию и здоровью людей, - таким образом мы подвергаем население опасности. Но и нагнетать проблемы, усугублять ситуацию тоже не стоит. Я знаю массу примеров, когда степень реальной опасности журналисты в своих материалах гипертрофировали, намеренно вызывая негативную реакцию у населения к развитию атомной промышленности в нашей области. Я считаю, это неправильно.
- Почему?
- Я считаю неправильным, что на протяжении многих лет от людей скрывали правду, но еще более неверно, когда эту правду утрируют, пользуясь незнанием людей, увеличивают тем самым у них негативную реакцию. Я много работал с врачами, которые занимаются реабилитацией пострадавших от радиации людей.
Практически доказано, что у абсолютного большинства людей
сопутствующие передозировке радиации заболевания были вызваны не столько самой радиацией, сколько верой человека в то, что он может заболеть. Он уже психически настроен на болезнь, сам у себя ее вызывает. Это еще страшнее, чем скрывать от людей правду. И журналист обязан отдавать себе в этом отчет, если он собирается серьезно заниматься освещением жизни.
- Ну, правда у каждого своя. Как быть с этим?
- Правда почти всегда остается правдой. Другой вопрос, удается ли до нее добраться короткими путями? Мне повезло: я получил базовое образование в Челябинском политехническом институте и всю жизнь благодарен этому вузу. Работать в журналистике, будучи инженером, гораздо проще в ряде случаев, нежели имея пусть самое лучшее журналистское образование.
Добираться до правды не всегда легко. Как я это делаю? Ну, во-первых, я пытаюсь наладить не только служебные, а по возможности как можно более человеческие отношения с представителями большинства наших ведущих предприятий. В общем, там, где это можно. Я стараюсь следить за наиболее важными процессами, происходящими в нашей области. И даже если какую-то информацию на данном этапе я не использую, все равно она обязательно отложится в голове, потому что она может пригодиться в будущем.
- Вы считаете, репортер имеет право трактовать факты?
- В ситуациях, когда возникает дискуссия в отношении той или иной проблемы, я всегда стараюсь выслушать разные мнения и привожу их все в материале. Я, как автор материала, выносить равнозначную оценку оценки эксперта или выступать в роли арбитра спорящих сторон просто не имею права.
Я не имею права комментировать, потому что обе стороны владеют материалом гораздо лучше, чем любой журналист, пишущий на ту или иную тему, даже если идет речь, как в моем случае, об инженерных, научных или производственных проблемах. Читатели сами должны искать среди разных мнений свою правду, делать какие-то свои выводы. Я совершенно не оправдываю те СМИ, которые иногда выступают арбитрами таких споров.
- Близкие контакты в работе не мешают? Ведь другая сторона монеты: Вас могут попросить не афишировать определенные факты.
- Если эта информация не пойдет на пользу дела, а только ухудшит ситуацию и если она является несущественной для раскрытия темы, то ее лучше не публиковать. Я всегда ответственно подхожу к делу. Чем серьезней вопрос, тем больше времени я трачу на подготовительную часть: внимательно изучаю разные мнения, рассматриваю возможные последствия.
Я стараюсь не допускать ни пыли, ни гряди в мое общение с людьми. Мы можем обсуждать самые неприятные темы, спорить, но чистоту отношений сохранять. Доверие журналисту – самый большой комплимент, который он может получить.
- Чем, на Ваш взгляд, отличаются нынешние молодые репортеры от Вас, начинающего корреспондента «Челябинского рабочего» 50 лет назад?
- Начнем с того, что за 50 лет страшно изменилась жизнь, поменялась оценка ценностей, самого человека. Да и количество СМИ возросло многократно. Когда я после вуза пришел работать, в нашем городе была всего одна крупная ежедневная газета - «Челябинский рабочий». Ну, еще «Комсомолец», молодежная газета, но она была меньшего формата и реже выходила.
Мне очень повезло учиться у опытных журналистов, составлявших костяк «Челябинского рабочего». Сейчас с этим сложнее: есть множество изданий, но настоящих профессионалов мало. Я не хочу, чтобы меня неправильно поняли: журналист не должен никого копировать, но он не имеет права не учиться. Правда, раньше учителей было найти проще.
Другая сторона – материальная. Сейчас возможности такие, что расторопный репортер всего за несколько лет может разбогатеть. Но вот вопрос: какими средствами? Материальное благополучие часто вступает в противоречие с моралью и этикой. Тут уже приходится делать выбор. Я не хочу никого винить, - каждый выбирает то, что ему ближе. Но реалии нашей жизни таковы, что искушение «прогнуться», изменить себе в погоне за наживой для современных репортеров гораздо больше, чем оно было полвека назад.
Вообще, изменилось, в первую очередь, отношение репортеров к своей работе. Журналистика очень потеряла в авторитете, хотя и приобрела невероятную популярность. В период Перестройки многие издания стали публиковать, мягко говоря, недостоверную информацию. Появилось множество «желтых» газет. Как результат – тиражи всех изданий резко упали. Например, раньше по области распространяли 300 тысяч экземпляров «Челябинского рабочего». Сейчас далеко не все центральные газеты по стране собирают такой тираж.
С одной стороны, это говорит о том, что газета делала все, чтобы поддержать интерес у читателя, может быть, иногда где-то перегибала палку. С другой стороны, это свидетельствовало, что люди верили газете. Когда началась перестроечная свистопляска, тиражи упали в тысячи раз. И если сейчас 20 тыс. экземпляров считается успехом, то раньше – провалом. Читателя часто обманывали, и он разуверился в прессе. Вернуть его доверие, мне кажется, скоро не удастся.
- Может быть, причина в безразличии тех же читателей?
- А безразличие мы сами и породили. Чем люди больше получают достоверную информации о жизни, тем более активными деятелями общества они являются. Тут все взаимосвязано: потеряв интерес к жизни, человек становится инертным, хуже работает, перестает реагировать на какие-то события. Общество тем и интереснее для каждого из нас, чем каждый из нас ближе и острее воспринимает радости и горести тех, с кем он рядом живет. Как только эту связь разрываешь, - все! Нет больше общества.
- А как Вы относитесь к тому, что вузы сейчас пачками выпускают журналистов?
- Моя внучка вскоре будет защищать диплом по профессии «Журналистика», уже сдала государственные экзамены на «отлично». Я не имею ничего против журналистского образования. Более того, в молодости даже хотел получить диплом по профессии. Находились люди, которые говорили мне: «Твоего технического образования недостаточно».
Мне, кстати, очень повезло с моими учителями, особенно на первых годах моей журналисткой работы. И одним из таких консультантов, с которым я очень хорошо сдружился, был Василий Песков. Он – известнейший журналист, по тем временам – особенно. Я спросил его совета, он ответил так: «Если ты на самом деле хочешь получить дополнительные знания, - читай – существует множество литературы, - общайся с людьми. Зачем тебе тратить время на формальное получение второго диплома?» И я с ним целиком и полностью согласен. Особенно сейчас: возможностей, чтобы расширить свой кругозор, предостаточно. Было бы желание.
- Вы не считаете, что начинающий репортер выиграет гораздо больше, если сначала получит образование по какой-нибудь иной профессии, чем журналистика? Не превращается ли даже очное обучение на журналистском факультете в фикцию?
- Я согласен, что в журналистике очень большое значение имеет умение работать с людьми, то есть практические навыки, которые сложно получить только за партой. Но это не означает, что нужно отказываться от изучения теории. Мне приходилось учиться в процессе, набивать шишки. Профессиональными навыками я овладевал с нуля, где-то по интуиции, где-то наблюдая за старшими коллегами.
Мне трудно судить об уровне и качестве профессиональной подготовки в вузах. Я не готов говорить на эту тему. Да и не мне этим заниматься. Но, чтобы студенты там ни освоили, все равно эти знания можно повернуть на пользу профессии. Главное – ни в коем случае нельзя, получив диплом, успокаиваться. Считать, что теперь ты профессионал, не верное. Получение любого диплома - только первый шаг на пути.
- Вы успешно реализовались и в репортерской фотографии…
- Я в журналистику-то пришел из-за фотографии: увлекся ею, когда учился на третьем курсе в институте. Один из первых моих снимков – портрет сборщицы на Часовом заводе: красивая женщина, она вдохновенно работала. Фотографию напечатали в газете «Труд», на первой полосе.
Мне хотелось поделиться с людьми тем миром, который вдохновлял и удивлял меня. Я даже решил бросить институт и поступить фотографом в районную газету. Благо, нашлись умные люди, которые переубедили: образование я все-таки получил, но и мои пристрастия фотографией не пострадали. В 1959 году меня приняли корреспондентом в «Челябинский рабочий». В том же году мы организовали при редакции городской фотоклуб.
- Не кажется ли Вам, что фотография, да и журналистика в целом, требует определенной бестактности? Ведь, чтобы сфотографировать сборщицу на заводе, Вам потребовалось нарушить ее уединение.
- И да и нет. Иногда другого случая, чтобы сделать удачный кадр, может не представиться. И тогда нужно суметь воспользоваться моментом. Но есть второй вариант. Когда вам нравится человек, вы начинаете с ним общаться, узнаете друг друга. После этого человек абсолютно свободно чувствует себя перед камерой, позволяя фотографировать себя. И это тоже репортажная фотография. Другое дело, требуется время на подготовку.
- Вам не надоела журналистика? 50 лет – это не шутка.
- Для меня это уже образ жизни. Не представляю себе, чтобы я вдруг перестал интересоваться происходящими событиями. Информационное общение человека на базе правдивого изображения – это основа жизни, без которой человечество невозможно представить.
Cannot find 'cross_link' template with page ''