«Быть скромным мне уже поздно»
Каждую осень Артем Белостоцкий (сын) приезжал на охоту на новой машине. Он влетал в полевой лагерь, жал на тормоз и делал несколько пируэтов. Однажды эпатажный художник забыл, что Toyota – не танк, и по брюхо засел в болоте. «Выручайте, братцы!» - сказал Артем Белостоцкий (отец), и мы, поругиваясь, полезли в грязь... Вечером за охотничьим столом он был душой коллектива и шпарил соленые анекдоты. О высоком искусстве, естественно, речи не было.
Сейчас мы это восполним. Знакомьтесь: Артем Артемович Белостоцкий – эксперт по антиквариату, известный уральский художник, человек приятный во всех отношениях. «Мне 60 лет, - предупреждает Артем (по причине давнего знакомства позволю себе называть его на «ты»), - так что быть скромным мне уже поздно!» Эпатаж – черточка его характера, которая нисколько меня не раздражает.
- Артем, фамилия Белостоцких в городе очень известна. Имя твоего деда носит одна из улиц Челябинска…
- А еще есть теплоход «Иван Белостоцкий». Мой дед Иван Степанович учился в партийной школе в Лонжюмо, слушал лекции Ленина и Луначарского. Дед заведовал партийной кассой, а Сталин был курьером, за что впоследствии моего деда не жаловал. Иван Белостоцкий дружил с Крупской, Камо и Орджоникидзе. Впоследствии это и спасло его от репрессий: Орджоникидзе направил деда на Урал, подальше от сталинских глаз, сначала на борьбу с тифом, а затем - строить ЧТЗ. Здесь дед показал себя крепким хозяйственником – он был награжден тремя орденами Ленина.
- Я вижу, ты пошел ни в деда, ни в отца – вместо ЧТЗ в художники подался…
- И начал неплохо – в 1977 году участвовал в выставке молодых художников СССР. А что касается генов, то художником был мой двоюродный дедушка – известный график, профессор Владимир Канашевич.
- Как ты стал экспертом по антиквариату?
- В 60-70-е годы особых развлечений не было. Что оставалось делать? Читать. Меня потрясли книги Владимира Солоухина – «Черные доски» и «Записки из русского музея». Я стал собирать иконы. Ездил по деревням, собирал иконы – настоящие шедевры, скрытые под слоем голубиного помета. Вскрывал киноварь, покрытую слоями олифы…
- Как изучал технику реставрации?
- Опять же по книжкам. Научился составлять краски, лаки… Разводил темперу на яичном желтке – узнал все секреты.
- Куда уходили отреставрированные иконы?
- Продавал в музеи, картинные галереи, в частные коллекции. Платили по тогдашним меркам очень неплохо. Ты наверняка спросишь: приходилось ли договариваться с совестью? Приходилось. Я для себя решил: то, чем я занимаюсь, не грех, а Божий промысел. Все только во благо делалось.
- Держать дома иконы – душевная потребность русского человека. А живопись?
- Знаешь, кто-то собирает постеры, кто-то покупает картинки на улице у доморощенных художников - я никого не осуждаю. Может быть, этот человек от постеров и до Левитана дорастет… Челябинск, в отличие от Екатеринбурга, который создавался как культурная столица Урала, был городом кандальным. Сколько лет прошло, а отголоски того времени чувствуются, и от этого никуда не деться.
Что касается меня, то я имею блестящий художественный вкус (от скромности Артем не умрет, но это верно – авт.). Очень известные и очень богатые люди не раз просили меня сопровождать их на художественных выставках, фестивалях, аукционах: «Артем, подбери что-нибудь мощное! Мы тебе доверяем».
- И что этакое мощное ты рекомендовал?
- Через меня прошли практически все художники первого ряда – Айвазовский, Суриков, Репин, Шишкин, Борисов-Мусатов, Нестеров, Сомов, братья Маковские… Недавно помог состоятельным людям купить Шильдера за 350 тысяч долларов, Шишкина – за 700. Ведутся переговоры о приобретении полотен Айвазовского и Левитана.
- Можно назвать тебя независимым экспертом?
- От так называемых независимых экспертов ничего не зависит. Чем он рискует в случае ошибки? Машину продаст, квартиру… ну, повесится в крайнем случае. Я доверяю государственным институтам. Третьяковка, например, очень дорожит своим брендом. Здесь я имею большие связи, раскрывать которые, естественно, не стану. В Третьяковке имеются большие фонды, которые помогают сделать точную экспертизу: холст, краски, стилистика. Например, продают работу, якобы написанную в 1899 году, а холст выпущен в 1922-м. Я имею возможность контролировать справки экспертных заключений, так что возможность ошибки практически сведена к нулю. К тому же я сам художник и знаю эту кухню изнутри.
- Вот, наконец, и ты стал известным художником. И случилось это уже в зрелом возрасте. Говорят, что ты – самый востребованный художник на Урале…
- Может быть… хотя судить трудно. В Екатеринбурге есть «Белая галерея», которой покровительствуют люди из окружения известного бизнесмена и мецената Вексельберга. Один из них увидел мою картинку, которая хранилась у моего друга. Он захотел ее перекупить и на всякий случай попросил показать что-то еще… Знатоки посмотрели коллекцию моих работ и… скупили все. Сейчас мои работы покупают в Екатеринбурге, в Москве, в Бостоне. Американцы покупают нечасто, но по хорошей цене.
- Я знаю художника, который говорит, что принципиально не продал ни одной работы.
- Глупость! Художник не должен работать только для себя.
- Что такое классика?
- Это то, что близко и понятно всем – от дворника до короля.
- Кто твоя муза?
- Да вот она – рядом сидит. Наталья – источник моего вдохновения. Мы познакомились, когда мне было 40 лет, а ей – 20 (у Артема второй брак – авт.). Как мы встретились? Однажды меня попросили оформить спортивный центр - в то время у меня был кооператив по оформлению интерьеров. Я работал, и вдруг в зал зашла девушка. Высокая, красивая, призер первенства СССР по волейболу. Я обалдел. И балдею от нее по сей день.
- Ты прежде держал охотничьих собак, а сейчас?
- А сейчас держу дворнягу Юнону. Я, стало быть, ее «Авось».
- Любишь псовую охоту?
- А то! Охота с борзыми – это не убийство, а соревнование между животными. Здесь борьба на равных идет. Отпустишь шлейку, «Ату!», и борзая не бежит, стелется по траве – ног не видно.
- Сколько у тебя ружей?
- Сейчас два – классическое ружье «ИЖ-54» выпуска 1962 года и «Сайга». Пулевых ружей не держу принципиально. А ружей через мои руки прошло немало – «Холланд-Холланд», «Зауэр-Зимсон», «Грейфильд» и так далее.
- Ты и машины менял часто, как ботинки.
- Машин у меня было… штук 25. Раньше, сам знаешь, новую иномарку купить было трудно, брал «бэушные». Вот и менял. Сейчас у меня джип «Компас», у Натальи – «Ситроен С4».
- Неплохо зарабатываешь…
- Да, я художник не бедный.
- В поте лица трудишься?
- Вовсе нет. Я работаю легко и быстро. Никогда не делаю предварительных набросков. Муки творчества мне незнакомы. Поэтому и картины получаются светлые.