Старовойтовы. Воспоминания матери
В Челябинске в серии «Дневники горожан» изданы «Воспоминания» Риммы Старовойтовой — мемуары матери депутата, ученого, правозащитника Галины Старовойтовой, которая родилась в нашем городе и жила здесь первые два года. На днях в 31-м лицее состоялась презентация книги.
Брошюру, изданную в Санкт-Петербурге небольшим тиражом, переслала по почте челябинскому краеведу Владимиру Борисову сама Римма Яковлевна. А он, в свою очередь, поделился «Воспоминаниями» с директором 31-го лицея Александром Поповым, который загорелся идеей переиздать дневники в Челябинске. Александр Евгеньевич получил на это разрешение у сестры Галины Васильевны Ольги. Она же и сын Галины Старовойтовой Платон Борщевский помогли подготовить материалы к печати.
Римма Старовойтова, в девичестве Потапова, рассказывает о своих корнях, о себе, много внимания уделяет дочерям, начиная повествование с рассказа о бабушке, Александре Тимофеевне, и завершая «Последним днем жизни Гали» - так называется финальная глава.
«Баба Александра гордилась тем, что родилась в один год и месяц с В.Лениным — 2 апреля 1870 года — и тоже на Волге. В речи ее всю жизнь пестрели волжские словечки, особенно «чай»: «Нина! Чай, скоро ребята из школы придут. Буду готовить пашкет с грибами...» В Челябинск бабу Александру, еще троих ее сестер и брата привез ее отец после того, как в Поволжье от голода умерла их мать. Жили они дружно в доме №109 по улице Коммуны, напротив «дроболитейки»: «...круглый стол посередине комнаты, вокруг семья: мама, отец, бабушка, четверо детей. Здесь дают все наставления, здесь отчитываемся обо всех делах в школе. Здесь же в Пасху раздают куличи — каждому отдельный и один общий».
«Бабушку Александру ее отец Иван сначала отдал гусей пасти (каждый член семьи как-то зарабатывал на хлеб). Потом, лет с семи, она нянчила чужих детей. Лет с пятнадцати ее приняли прачкой в тюремную больницу. Там же, в тюрьме, работал извозчиком наш дед, Федор Никитич Овчинников... У стариков Овчинниковых был свой дом с мезонином: знаю, что в нем родилась я. Он был на высокой горе, на углу улицы Нагорной... Где-то в этой части Челябинска жил и мой отец, Яков Петрович Потапов, со своей матерью, Варварой Александровной. Семья Потаповых исходила из яицких казаков. Дед Петр был каким-то начфином, а баба Варя от крестьян отошла... Дед участвовал в строительстве первых бараков для рабочих ЧТЗ, Планового поселка, родильного дома (тоже барак), где я в 1946 году родила свою дочь Галину».
Много и с любовью описывает Римма Яковлевна Челябинск, его быт, даже такие сцены: «Часто летом под вечер — раздается гнусавая песня... м-м-м... и такой зловонный запах — ни в сказке сказать, ни пером описать; поскрипыванье телег, едет «аз-обоз». На деревянной телеге круглая деревянная бочка, похожая на деревянный бочонок лото, на ней на длинной палке железный черпак, весь в дерьме, впереди сидит живописный мужик в каком-нибудь армяке, в заячьем треухе (среди лета), жует хлеб с огурцом. Едет не торопясь такой обоз, из 10-12 бочек, - это они на какой-нибудь улице вычистили деревянные уборные по заказу, везут «добро» за город, «в назьмы» по дороге в Митрофановский совхоз, там уже несколько лет сливают это в кучи, стала уже гора длинная, заросшая шампиньонами... Обоз проезжает, а запах еще долго висит в воздухе, все чертыхаются и отдуваются».
Отца Риммы Яковлевны отправили на два года в колонию-поселение — кто-то донес, что он дома хранит наган, а мама вместе с тремя детьми поехала работать (она была сельской учительницей) в деревню Теренкуль. Позже они снова вернулись в город.
«Война прошла через нас по живому, хотя мы жили в глубоком тылу... В моей бывшей школе №30 (по улице Свердлова) сначала разместился эвакогоспиталь, а потом черепно-мозговое отделение. Тяжелая картина, не дай бог! Отработав смену, полсуток, мы еще шли дежурить в госпиталь, кому-то письмо написать, кого-то покормить, с кем-то поговорить... «Римма, я из Смоленской области, там немцы, не знаю, что с родными... Ты пиши мне, пожалуйста, а то один я на белом свете...» Таких разговоров было великое множество».
«После смерти отца и ухода братьев в армию случилась с нами целая история. Пришли из Водоканал-треста и сказали, что им квартира нужна для нового главбуха, а нам дадут равноценную за городом, на подстанции. Мать ходила в обком, доказывала: два сына в армии; писала потом в Верховный Совет СССР — что же семью выселяют? Плевалась потом, что только деньги на марки истратила, а правды нет нигде. И мы не возражали. Но 31 августа (видимо, 1939 год) подогнали к дому грузовик, собрали наш скарб и вывезли нас в барак, за город, в район областной больницы. Окна вровень с землей, углы промерзали насквозь, в умывальнике вода застывала льдом».
О своих родных Римма Яковлевна рассказывает, не утаивая никаких «неприятных» деталей, беспристрастно-достоверно: отец мужа «гордился, что многие не могли раскулачивать, а он в этом перевыполнял норму. Еще и потому, что в молодости он батрачил не один год и говорил: «Я знаю, как они (кулаки) издевались и заставляли на себя работать, почти за бесплатно, только за некоторую кормежку...»
В 1948 году Старовойтовы — Василий, Римма, их дочь Галя и еще нерожденная младшая дочь, которую назовут Олей, - уезжают из Челябинска в Ленинград. «К школе Галя умела читать, писать, рисовать, считать. Ей все это хотелось, без всяких усилий. У обеих дочерей оказался абсолютный музыкальный слух. По классу виолончели у Гали в музыкальной школе шли занятия шесть раз в неделю. Она училась ответсвенно и серьезно, лишь однажды с горечью толкнула виолончель: «Надоела мне эта дура!» А она действительно была выше Гали, и мы ведь детей своих не сопровождали в школу, все они делали сами».
«Окончив школу, Галя хотела идти учиться в университет на философский факультет. Однако отец восстал: «Ваша философия приспосабливается к правящей идеологии и обслуживает ее. А жизнь делают только технические науки и инженерные специальности. Вот иди в Военмех, по моему профилю». Галя колебалась, но послушалась». А спустя два года бросила учебу и поступила на психологию. Вступительные экзамены все сдала на пятерки, сдала первую сессию и перевелась на вечернее отделение, чтобы быстрее сдать экзамены, а потом на заочное отделение, «так как профессор Харчев берет меня на работу младшим научным сотрудником в Академию наук СССР». Закончила университет за четыре года с отличием.
Обрываются «Воспоминания» свадьбой обеих дочерей. Последняя глава стоит особняком к общему тексту и посвящена гибели Галины. Галина Васильевна была убита в подъезде своего дома 20 ноября 1998 года. «Руслан (Линьков, помощник) говорил, что в подъезде на первом и втором этажах света не было. «Мы шли и разговаривали, и вдруг раздался хлопок, как будто дети петардой хлопнули, и она на полуслове остановилась и начала как-то оседать... и упала... и в это время, когда была вспышка от выстрела, два силуэта стали видны...» Руслан добрался до квартиры соседа-врача, позвонил в дверь, сказал о беде... Врач, Валерий Андреев, позвонил в милицию, в «скорую», Оле... Дорогие мои доченьки... Одна лежала бездыханная, а другая взяла ее за руку... «Мама, - сказала она мне потом, - рука еще была теплая...» Рядом лежала Галина сумка, на пару ступенек выше — брошенный автомат... Почти беспрерывно звонил мобильный телефон в Галиной сумке».
Галину Старовойтову похоронили на Никольском кладбище Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге. Она получила пять пулевых ранений. Ее помощник Руслан был ранен в голову и шею, чудом выжил. 30 июня 2005 года городской суд Санкт-Петербурга приговорил убийц — Юрия Колчина (организатор) и Виталия Акиншина (исполнитель) - к 20 и 23,5 годам заключения в колонии строгого режима.
В марте 1999 года был зарегистрирован Санкт-Петербургский общественный фонд «Музей Галины Васильевны Старовойтовой», который разместился в бывшей приемной депутата по адресу: улица Большая Морская, 35.