29.07.2024

На Южном Урале предложили скорректировать законодательство о банкротстве

Объединённое заседание коснулось сразу двух комитетов: по инновациям и инвестициям и по правовой поддержке предпринимательства. В повестке стоял вопрос негативного влияния сложившейся практики банкротства юрлиц на инвестиционный и деловой климат в стране.

Участие в обсуждении также приняли представители академического сообщества, министерства промышленности Челябинской области, аппарата регионального уполномоченного по правам предпринимателей.

Председатель комитета ЮУТПП по инновациям и инвестициям Сергей Колобов в своём выступлении выделил четыре актуальные проблемы законодательства и практики банкротства.

Первая из них заключается в том, что нынешняя практика банкротства юридических лиц не обеспечивает реализацию интересов государства, банкрота и кредитора.

В подтверждение этого тезиса спикер привёл ряд цифр. Так, в России при проведении процедуры банкротства лишь в 31 случае из 100 тысяч банкротам удаётся восстановить платёжеспособность. Для сравнения, в США этот показатель равен 30%, в странах Организации экономического сотрудничества и развития (клуб наиболее развитых стран) он колеблется от 58 до 70%.

Если вы думаете, что это означает восстановление прав кредиторов, то нет. Согласно данным единого федерального реестра сведений о банкротстве, в среднем кредиторам удаётся вернуть в результате процедуры лишь 4,4% средств, в 60% случаев кредиторы не получают вообще ничего.

Это связано с практикой продажи активов банкрота в результате проведения третьих и последующих торгов, когда дисконт на них составляет порядка 60-70% от рыночной стоимости.

«В подавляющем большинстве случаев процедура банкротства приводит к ликвидации предприятия как налогоплательщика, к ликвидации рабочих мест и производственных активов, что напрямую причиняет ущерб интересам государства», - продолжил Сергей Колобов.

Второй проблемой является массовое привлечение к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц. На сегодняшний день, в подавляющем большинстве случаев учредителям предприятия приходится отвечать по долгам компании. Кроме того, широкое понимание контролирующими органами самого понятия КДЛ приводит к тому, что привлекать к ответственности можно слишком широкий круг лиц.

Второй нюанс этой проблемы – де-факто неограниченный срок давности привлечения контролирующих должника лиц к субсидиарной ответственности. Кроме того, распространена практика, когда КДЛ (иногда просто наёмный работник) может быть приговорён к возмещению ответственности на сумму в десятки миллиардов рублей.

«Если мы имеем дело с приговором суда, когда понятно, что человек что-то украл, присвоил, превратил в другие активы, то с него есть, что взять. А если это наёмный работник, который работал за зарплату, а на него «вешается» ответственность в миллиардных размерах, то даже теоретически не сможет её оплатить», - отметил Колобов.

Третья проблема заключается в массовом признании недействительными всех сделок, которые были заключены в последние три года перед началом процедуры.

«В результате применения этой практики контрагенты несут ущерб, а нередко они вынуждены оплачивать долги банкрота за свой счёт. Кроме того, такие действия могут стать причиной банкротства уже самого контрагента», - обозначил спикер.

Отметим также, что практика признания недействительными сделок банкрота приводит к повышению риска для предпринимателей, которые стараются заключать как можно меньше сделок с недвижимостью, производственными активами из-за возможности банкротства второй стороны.

И последняя проблема – уничтожение промышленного потенциала страны и отдельных субъектов федерации. Она связана с нюансами реализации активов (в том числе и производственных) банкрота.

Промышленное оборудование демонтируется, продаётся. В лучшем случае с дисконтом его купит тот, кто будет его использовать, но в большинстве случаев оно просто сдаётся на металлолом, так как его сложно реализовать.

«В результате происходит уничтожение промышленного потенциала, деградация инженерной инфраструктуры промышленных площадок, что делает их непригодными для дальнейшего использования по назначению. Существующая практика банкротства юридических лиц де-факто ведёт к разрушению производственно-инвестиционного потенциала региона, деиндустриализации экономики в целом. Это то, как ситуация видится с нашей колокольни, комитета по инновациям и инвестициям», - подытожил Сергей Колобов.

Далее своё веское слово высказали юристы. В целом с рядом тезисов председатель комитета палаты по правовой поддержке предпринимательства Андрей Коршунов, согласился, однако возникли некоторые расхождения.

По мнению Коршунова, главная проблема в субсидиарной ответственности заключается в её де-факто пожизненном характере.

«Я отмечу, что у нас даже уголовная ответственность через какое-то время погашается, снимается, но избавиться от субсидиарной ответственности не получается пожизненно. Это не очень хорошо, как мне кажется, с точки зрения стимулирования предпринимательской активности», - заметил спикер.

Далее относительно возможных решений озвученных в ходе заседания проблем развернулась оживлённая дискуссия, участники которой сошлись на том, что закону о банкротстве требуется донастройка. Она должна в первую очередь изменить дух закона, сделать финансовое оздоровление банкрота не опцией или не возможным исходом из множества других, а целью всего законодательства по проблеме.

«Нам нужно внести правки в закон, чтобы он носил не ликвидационный характер, а реструктуризационный. Как экономист я хотел бы видеть, чтобы до ликвидации предприятия дело не доходило, а долги предприятия (если они есть) реструктуризировались», - обозначил Сергей Головихин, декан факультета управления ЧелГУ.