Попытка разомкнуть круг
Мимо перехода, который на какое-то время стал «домом» для пожилой женщины, горожане всегда проходили быстро и с опущенными головами. А потом она исчезла — вместе со своими скромными пожитками: подстилкой, тряпочками, кофточками. По всей видимости, ее выгнали. А место, где коротала ночи челябинка, доблестные дворники тут же посыпали каким-то белым порошком с запахом, напоминающим хлор. Чтобы не возникло соблазна вернуться. С тех пор Лидия Ивановна ночевала где придется. За несколько месяцев она превратилась в ходячую тень. Когда мы ее нашли, ее лицо было опухшим, в синяках и гематомах. Идти женщина не могла.
О людях и «недочеловеках»
О маленькой, худенькой женщине, живущей в переходе с лета этого года, я несколько раз слышала от своей мамы, которая периодически подкармливала несчастную. А недавно речь о ней зашла у нас с парикмахером Натальей Васильевной.
— Наверное, можно ее куда-то устроить? Должны ведь быть какие-то службы, помогающие таким людям. Она же как тень отца Гамлета — худая, серая, передвигается с трудом. Где она будет зимовать? К тому же ее видят дети. Нельзя, чтобы ребенок с ранних лет привыкал к жестокости, к тому, что есть нормальные люди, а есть «недочеловеки», для которых такая жизнь — норма, — уверена женщина.
В тот же день, возвращаясь домой, я увидела ее переходящей дорогу. Описание совпадало полностью. Худая, с трудом перебирающая ногами женщина в грязной шубе и старых, рассыпающихся ботинках не выходила из головы весь вечер. Вспомнилось, как несколько лет назад мы с фотокорреспондентом ездили на открытие реабилитационного центра для лиц без определенного места жительства в Тракторозаводском районе. Но для начала нужно было узнать, согласна ли женщина получить помощь специалистов и что у нее случилось. Мы с Натальей Васильевной договорились созвониться, как только она снова появится в том районе. Через несколько дней женщина была обнаружена.
А ведь была хорошая семья
Наша встреча состоялась в конце октября. На улице уже начало холодать. Женщина дрожала всем телом и с трудом ворочала языком. Тем не менее нам с фотокором удалось узнать, что зовут ее Лидия Ивановна Беляева, на улице она живет с полгода. Ранее работала на обувной фабрике, жила с мужем в Красноармейском районе. Лет пять-шесть назад супруг умер (Лидия Ивановна потеряла счет времени). А поскольку женщина имела пристрастие к алкоголю, соседи выставили ее на улицу. После этого она вернулась в Челябинск, в дом, где выросла и жила там вместе со старенькой матерью и младшей сестрой. Прописки у нее здесь не было.
Некоторое время назад сестра начала ее бить и выгонять из дома. Свидетельство этих разборок можно было увидеть на измученном лице. Пенсии у Лидии Ивановны нет, как и другого дохода. Зато есть сын, который не особо интересуется жизнью матери. По словам женщины, родилась она в 1952 году. Проверить это нам не представилось возможности, поскольку документы, опять же со слов Беляевой, находятся дома у ее сестры.
Наш разговор длился около получаса. А когда мы получили согласие Лидии Ивановны на лечение в реабилитационном центре и собирались на время распрощаться, выяснилось, что идти она не может.
— Ноги болят, голова раскалывается, — жалобно сказала она.
Поскольку все происходило в субботу, выход был один — вызывать скорую. Мы сразу объяснили, какого пациента придется осматривать. На том конце трубки явно не обрадовались, однако пообещали приехать. Мы решили дождаться приезда врачей. Видевшие эту картину прохожие реагировали по-разному. Большинство отворачивалось и, казалось, прибавляло шагу. Одна из женщин принялась отчитывать бомжиху:
— На кого ты стала похожа? Как тебе не стыдно? Зачем ты пьешь?
Лидия Ивановна попыталась ответить, что уже давно не пьет (да ей и не на что), однако прохожая тут же парировала:
— Ну конечно! Несколько дней назад тебя с бутылкой видела! Вон и сейчас пила — это что?! — она победно указала на бумажный стаканчик из-под кофе, которым мы несколько минут назад напоили Лидию Ивановну.
Однако были и те, кто искренне сочувствовал несчастной. Одна из жительниц микрорайона рассказала, как сама несколько лет назад устроила парня без определенного места жительства в реабилитационный центр. Посоветовала, как нужно вести себя с врачами, чтобы они не оставили женщину на улице. Другая прохожая призналась, что училась в школе вместе с сестрой Лидии Ивановны.
— Татьяна была очень симпатичная, боевая, училась нормально, — вспоминает она. — Лидию я помню плохо, но знаю, что у них была хорошая семья, в которой никто не пил. Мама работала медсестрой, у отца тоже была хорошая рабочая профессия — машинист поезда или что-то в этом роде. Никто никогда не скандалил, не дрался. А в прошлом году я увидела Лидию и Татьяну на улице и была поражена! Они были похожи на бомжей — плохо одеты, с сильно загорелыми лицами. Такие бывают только у людей, проводящих очень много времени на улице. В тот момент они не были пьяными, но какой образ жизни вели, стало понятно. Ни за что не узнала бы их, если бы они до такой степени не походили на свою мать. Я даже не сразу поняла, кто из них кто. После этого я их вдвоем не видела...
Хождения по инстанциям
Минут через 30 приехала карета скорой помощи. Врачи осмотрели пациентку и сразу же предупредили, что в больницу ее могут не взять. Артрит, мешающий ей передвигаться, лечится планово, а не экстренно. Единственный вариант — положить ее с сотрясением мозга, но это только если оно подтвердится. На нас медики смотрели с легкой укоризной.
— У нас больница переполнена, — сообщили они, пока мы ехали. — А представьте себя на месте тех, кто будет лежать в палате с этой женщиной! Чтобы смыть этот запах, ее нужно дня четыре отмывать!
— Это понятно. Но она тоже человек и нуждается в помощи. Не оставлять же ее на улице в таком состоянии.
— Наша задача — доставить ее в больницу. Класть или не класть, будут определять другие врачи.
Около часа мы с фотографом сидели в приемном покое и, скрестив пальцы, ожидали вердикта. Наконец услышали, как врач велел нашей подопечной идти мыться и переодеваться. Снимки показали, что у Лидии Ивановны закрытая черепно-мозговая травма и сотрясение. Молодой и приветливый врач сообщил, что госпитализируют ее на четыре-пять дней.
В понедельник мы созвонились с директором центра реабилитации по улице Сталелитейной, 44, Михаилом Гахом. Он согласился принять еще одну постоялицу и попросил по возможности забрать ее документы. Прийти домой к незнакомым людям и потребовать отдать паспорт, полис и другие бумаги Лидии Ивановны мы не могли, поэтому отправились к участковому, обслуживающему микрорайон, где живут ее родственники.
— А вы знаете, что она пьет и по этой причине лишена родительских прав? И дома у них алкоголь по всем углам припрятан. Она приносит в квартиру еду с помойки — сестре, естественно, это не нравится, и та ее выгоняет. Ни в какой реабилитационный центр Беляеву не возьмут, а если возьмут, то она на следующий день сбежит, потому что привыкла вести такой образ жизни. Я ей предлагал, пока она совсем не опустилась. Хотите посмотреть, как они живут, — приходите завтра в 15.00 часов, сходим. Но вообще, если вы действительно надеетесь ей помочь, то мне вас жаль, — разразился тирадой участковый.
На следующий день в 15.00 часов двери здания по улице Пионерской, 14, оказались закрыты. Участковый не пришел, не оставил записки. Когда мы через его коллег узнали его номер телефона и позвонили, выяснилось, что мужчина в УВД города, когда придет — неизвестно, а забирать документы он не имеет права без письменного разрешения Лидии Ивановны. Попытка пообщаться с ее родственниками также не увенчалась успехом — на звонок в домофон реакции не было, а когда мы все же попали в подъезд и позвонили в дверь, подошла мать Лидии Ивановны, сообщила, что ее закрыли снаружи. При этом мы услышали брань и злобный голос на заднем фоне.
Счастливый конец
На этом наши неудачи закончились. Приехав в больницу, мы были поражены, как изменилась за пять дней Лидия Ивановна. Чистенькая, нарядная, без ссадин и кровоподтеков. Одежду для нее собирали всем отделением. Также заботливые врачи передали пакет с едой. Они прониклись симпатией к скромной и тихой старушке — помогли собраться, напутствовали добрыми словами. А заведующий отделением нейрохирургии № 2 Василий Сорвилов признался, что подобные пациенты зимой к ним поступают часто, но не всегда удается их устроить в реабцентры. Их в городе два — на 40 и 100 мест, и оба постоянно переполнены, так что нам повезло.
В центре реабилитации ее приняли без проблем — попросили написать все, что она помнит о себе, выделили ей отдельную кровать (правда, не в комнате, а в коридоре, потому что мест действительно не было), накормили ужином.
Пока новую постоялицу регистрировали, Михаил Станиславович (на снимке) показал, как живут остальные его подопечные. Сто человек, в основном люди преклонного возраста, но есть и молодые. Мужчины, женщины, очень много людей на колясках. В большинстве случаев они потеряли ноги в результате обморожения (мы про себя отметили, что Лидии Ивановне повезло). Здесь им дают возможность прийти в себя, помогают поправить здоровье, восстановить документы, найти жилье, устроиться на работу или получить иную возможность зарабатывать.
Срок пребывания людей в центре разный — от нескольких месяцев до нескольких лет (но это если случай совсем тяжелый). Здесь у каждого человека своя история, своя драма. О том, как им живется в приюте на Сталелитейной, мы расскажем в одном из ближайших номеров.
Загадывать, в какую сторону сейчас повернется жизнь Лидии Ивановны, рано. Однако то, что она получила шанс пойти по новому пути, очевидно. А он должен быть у всех. Еще очевидно, что двух реабилитационных центров городу не хватает. И конечно, не хватает элементарного внимания к проблемам людей, которые рядом. Губернатор Михаил Юревич неоднократно заявлял, что благоустройство города должно быть как на Западе. Но наша жизнь никогда не будет напоминать западную, если спящего на улице человека окружающие будут воспринимать как норму.