18 января 2008, Автор: Светлана СИМАКОВА

Вирус в драме

Ровно неделю город наблюдает новый театральный скандал. Вчера даже услышала упрек: вы про остальные театры забыли совсем, только и говорите о драме. Пришлось согласиться. Вот и в «Личном мнении» последние два дня «гостят» режиссер Гурфинкель и министр культуры Макаров.

Сначала 31-ый канал предоставил слово добровольно уволившемуся художественному руководителю театра драмы Владимиру Гурфинкелю. И мы услышали то, что должны были услышать, – правду Владимира Львовича. Что обвинения со стороны чиновников в финансовых нарушениях несостоятельны, потому что показатели драмы на фоне других театральных и концертных заведений «вполне неплохи», а размер долга перед бюджетом соответствует аналогичной задолженности в опере и филармонии, к примеру. Что чрезмерные расходы театра были оговорены в пятилетней программе развития, которую он составил, прежде чем подписать контракт и занять должность худрука театра. Но в процессе ее выполнения выделение средств на постановочные расходы сокращалось... Впрочем, заинтересованные театралы все это слышали собственными ушами. Не стоит продолжать.

А буквально вчера мы услышали правду Владимира Николаевича Макарова. Министр культуры области снова называл цифры долгов и выполнения планов по продаже билетов, много говорил и о творческой стороне проблемы. Эмоционально. Но это Владимиру Макарову можно простить – таковы все горячие поклонники театра, а нынешний министр культуры всегда им был. И остается, осмелюсь предположить.

«Личное мнение» в эти два дня можно было назвать «Личной правдой». Невольно вспомнился гениальный фильм Марка Захарова «Тот самый Мюнхгаузен». Там баронесса спрашивает возлюбленную барона Марту: «...какую правду вы имеете в виду?» «Правда одна», - гордо заявляет Марта. А героиня Инны Чуриковой парирует: «Правды вообще не бывает. Правда – это то, что в данный момент считается правдой...»

Актуально. Для момента, о котором мы говорим. И боюсь, все актуальнее становится для нашей с вами страны и для большинства из нас. Правду становится все труднее доказывать. Особенно, когда стороны этого вовсе не жаждут. Вот и получается, что у каждого она своя, так удобнее. Хлопот меньше. И каждый выглядит на невооруженный глаз вполне пристойно.

Вот называет Владимир Гурфинкель свой главный принцип – театр не должен быть коммерческим учреждением. Но не делает попытки доказать, что свое положение в коммерческих интересах не использовал. Он этим принципом, конечно же, меряет чиновников. А те, в свою очередь, избегают документальных выкладок, что кристально чисты в финансовых вопросах. И все должное до копеечки отдавали театру.

Можно отметить наших героев за их самокритичность. Это у нас с советских времен, с молоком, так сказать... Владимир Гурфинкель признал наличие ошибок в собственной работе, но не особенно их конкретизировал. А Владимир Николаевич на реплику «Но ведь это же вы пригласили на место худрука господина Гурфинкеля» искренне признал заблуждение, рожденное, на его взгляд, яркими спектаклями режиссера. Так был впечатлен, что даже не попытался заручиться рекомендациями в Екатеринбурге, Норильске или Красноярске, где Владимир Гурфинкель работал. Но обо всех ли причинах конфликта министр говорит?

И скандал, конечно же, обрастает слухами. Кстати о слухах: не подтверждают люди театра, давно и хорошо знающие Владимира Гурфинкеля, даже те из них, кто к нему без особого пиетета относится, что он по образованию не имеет отношения к театру и режиссуре.
На этой скандальной неделе возник вопрос: чего же критики-то молчат? Правда, инициативы не проявляют, но отвечают, если их об этом спрашивают.

Критики к творениям режиссера относились по-разному: одни принимали его спектакли с безудержным восторгом (сама была свидетелем), другие крайне скептически. Я решила обратиться за комментариями к «золотой середине».

- Очень хорошее впечатление оставил спектакль Владимира Гурфинкеля «Чужой ребенок», - говорит Ирина Камоцкая. - Все его с восторгом приняли. Мне он тоже понравился. Но «Поминальная молитва» уже смутила. А после «Зеленой зоны» и «Настасьи Филипповны» мне уже не хотелось соединять будущее нашего театра с именем этого режиссера и худрука. Признаюсь, я сначала не могла понять причины своей настороженности. Теперь могу сформулировать: в этом человеке слишком много пиротехники – грохота, блеска... а внутри – пусто. Это я, конечно, о его спектаклях.

Понимали это и актеры, в основном «старики» театра, с которыми мне приходилось не раз говорить и о новом режиссере-худруке. Нет, не ради того, чтобы посплетничать, боже упаси. Поэтому неудивительно, что зрел скандал и изнутри.

- Страшнее всего в этой ситуации – актеры разделились, - сказала Ирина Юрьевна Камоцкая. - «Кухонная ситуация» для театра всегда опасна. Раньше в драме такой атмосферы не было.

Абсолютно согласна. Этот коллектив всегда гордился «некухонной» атмосферой. Но вирус внесен. А бороться с болезнью, как известно, всегда сложнее, чем ее предупредить.