4 августа 2006, Автор:
<p>А вот наркологу Бари Саттарову пришла в голову совершенно оригинальная мысль: ввести двойное кодирование. Как обычно лечили алкашей? Вколет врач апоморфин, заставит выпить спецкоктейль, а следом принять водочки. Затем в палате начинается фильм ужасов. Два десятка алкоголиков выворачиваются наизнанку, а Бари стучит стаканчиком по бутылке - рефлекс вырабатывает: “ Пейте водку, пейте!” Вопль стоит, словно на живодерне, а толку нет. Выйдет какой-нибудь пациент из наркодиспансера и сразу же к магазину. А что если вместе с коктейлем выдавать слабительное? С такой кодировкой алкаш даже к магазину не подойдет! Принес Бари свое рацпредложение главному врачу, но тот идеи не понял: “ У меня и так все отделение облевали, так ты хочешь, чтобы все тут об… было?”</p>
<p>И тут Бари алкоголиков стало жалко – может быть, они зря страдают? Развернув свой талант на 180 градусов, он сделал вывод: противоалкогольные препараты приводят к появлению новых заболеваний, которые списывают на алкоголизм. Владимир Высоцкий, считает Бари, до сих пор бы пил и пел, если бы не врачи-экзекуторы. И вообще, пьянство – не алкоголизм, а “процесс познания свойств алкоголя”. Как любому процессу, питию надо людей обучать. А так как теория без практики мертва, то “пить нужно каждый день!” </p>
<p>Суть нового учения заключалась в том, чтобы приучать детей к питию чуть ли не с рождения. Тогда годам к 18-ти организм выработает иммунитет к алкоголю (сам Бари впервые испил бражки в возрасте пяти лет). Возможны, конечно, некоторые издержки. Важно, считает Бари, чтобы обучение проводилось под контролем родителей. Семьи, конечно, бывают разные, и если родители не в состоянии обеспечить нормальный процесс, эту функцию должно взять на себя государство. Процесс оформлен в систему, а система предполагает принуждение для “несознательных”. При каждом населенном пункте предполагалось создать нечто вроде мини-тюрем, в которых специалисты будут помогать людям “в обучении их алкоголизму”. ( Все цитаты взяты из “научного” труда Б.Саттарова).</p>
<p>Нет, без бутылки читать рукопись Бари было невозможно. Особый кайф ощущаешь, когда читаешь о вкусовых и лечебных качествах спиртных напитков. Некий профессор Роше в 1881 году писал, как индейца, укушенного коброй, спасли при помощи текилы – влили в рот литр, и на следующий день человек встал на ноги! Кроликам ввели по две летальные дозы стрихнина, затем сделали внутривенную инъекцию вина, и они рубали капусту, как ни в чем не бывало! В 1943 году состоялось совещание сотрудников Главвина и Наркомздрава, где было отмечено благотворное влияние некоторых вин на раненых бойцов. На Западе, как утверждает Саттаров, вино рекомендуется ежедневно (не менее полулитра!) при анемии, золотухе, туберкулезе и т.д. Особенно полезны возлияния на закате жизни – в Бургундии, мол, утверждают, что вино – это молоко для стариков.</p>
<p>Начальство идей доктора Саттарова не приняло, с работы Бари турнули. Отсидев в «зоне» почти год за неуплату алиментов, Бари решил посвятить жизнь проблемам лечебного винопития. О том, что его признали шизофреником, Бари не скрывал, и не стеснялся: “ Сальвадор Дали тоже под шизика косил, но кто сможет отрицать, что он гений?” </p>
<p>Жил Бари в одном из небольших городков Свердловской области. Он, видимо, так “достал” местное начальство, что ему выдали рекомендательное письмо, в котором просили челябинские власти оказать содействие в проведении эксперимента. В Челябинске, мол, Бари окончил медицинский институт, имеет связи в научных кругах, и вообще, в миллионном городе база для культурного обучения людей алкоголизму значительно шире. Бари стал регулярно приезжать в Челябинск.</p>
<p>Несколько лет он третировал секретарш высоких начальников и редакторов челябинских газет. Когда двери начальственных кабинетов перед ним закрылись наглухо, Саттаров стал организовывать пикеты. Стоял он и возле областной администрации, и возле медицинского института. С собой таскал нечто вроде передвижной выставки: стенды, плакаты, лозунги. На стендах писал: спонсор пикета - такая-то организация. Чтобы отвязаться от бывшего нарколога, его и правда «спонсировали». Например, в одной из воинских частей, куда Бари пришел с очередной проповедью пьянства, выдали ему плащ-палатку, сапоги и бушлат. “Спасибо военным, - писал в дневнике Саттаров, - легче стало стоять в пикете и в январскую стужу, и в сырую весеннюю оттепель…”
<br />
Историю своей борьбы Бари описывал почти поэтически: “ Солнце поднялось в зенит. Мое стояние в пикете продолжалось уже четыре часа. Маленький ручеек, робко журчавший у моих ног, стал шире. В него стали вливаться другие ручейки, и вскоре возле меня забурлил настоящий поток, вбиравший в себя другие ручьи. Вот так и моя идея, впитывая в себя мнения народных масс, вырвется на простор…”</p>
<p>В народных массах идея Саттарова была встречена с пониманием. На базаре “проповеднику” выдавали фрукты и овощи (свежести, правда, уже не первой). Бывало, что и сальца отрежут, косточек на супец выдадут. Народ на базаре не дурак выпить, так что человека, который подвел под пьянство теоретическую базу, здесь уважали. От голода Бари не страдал, а вот с жильем было туго, пришлось однажды даже в спецприемник на ночевку попроситься. </p>
<p>Но пошла о Бари слава великая, и на крыльях славы перелетел он в трехкомнатную квартиру. “Мужик ты порядочный, - сказал ему как-то очередной знакомый, малопьющий (пьет Бари, действительно, мало – авт.), так что сторожи мою квартиру, пока я на север на заработки езжу!” </p>
<p>Зажил Саттаров тепло и сытно. Однажды добился приема на винзаводе. Приняли его тепло, даже с дегустатором познакомили. Потягивая фирменные напитки, Бари сделал вывод, что на лекции о культуре винопития слушателям надо приходить, слегка поддавши – разговор получается легкий, задушевный. На пивзавод он пришел уже с соленой рыбкой, и очень расстраивался, когда дегустаторы, отхлебнув из бокала, пиво сливали – это ж сколько добра пропадает!</p>
<p>Пил Бари не столько ради удовольствия, сколько ради науки. Ради чистоты эксперимента он был готов проверить теорию на своем здоровье. Подхватив простуду, решил, что момент наступил. Ход эксперимента фиксировался тщательно: сколько выпито, чем закушено, какая температура тела. В перерывах Бари написал главу “Алкогольный этикет”, попутно делая вывод, что лечение водкой, несомненно, ускоряет процесс оздоровления. Свои выводы Бари упорно стремился донести до начальства. Начальство, по его мнению, в душе с новой теорией согласно (кто не грешен?), но признавать это в открытую не собирается: этак каждый депутат на заседания с бутылкой будет являться!</p>
<p>Начальство Бари, все-таки “достал”. Взбрело же ему в голову пикетировать…психушку! Вышел главврач: “ А, так это же наш клиент!” Когда Бари в очередной раз вышел на свободу, я его не узнал. Саттаров отек, потолстел, стал анемичен, двигался медленно, реакция была заторможенной. “ В последний раз зайду к начальству, - медленно ворочая языком, сказал он, - но надежды нет…накололи меня всего…”
<br />
С тех пор я его больше никогда не видел.</p>
<p>Среди алкашей нет таких, кто считает, что пьет много. «Да я всегда могу бросить, если захочу!» - говорят потенциальные клиенты наркологического диспансера. На самом деле, и не могут, и не хотят. Раньше злостных пьяниц принудительно лечили в так называемых лечебно-трудовых профилакториях (ЛТП). ЛТП напоминали тюрьмы, поэтому после перестройки по настоянию борцов за права человека их закрыли. Теперь алкаши могут безнаказанно портить жизнь родственникам и соседям.</p>
<p>Что касается меня лично, то в запои не уходил, но поддать мог крепко, поскандалить, подраться с ущербом для собственного организма. Поэтому в прошлом году решил не искушать больше судьбу, сходил в наркодиспансер и закодировался.</p>
<p>Жить стало легче. И радостнее!
<br />
</p>
Пить надо каждый день!
Эта идея врача-шизофреника была отвергнута начальством, но одобрена народом.
<p>Я знаю много способов, как бросить пить. Моего товарища, например, отучили хлестать водку с помощью пчелок, правда, в процессе кодирования он чуть не «крякнул» - началась аллергия. Кто-то вшивает «Эспераль» (в просторечии – «спираль»), кто-то пьет травки… Есть и сомнительное народное средство – в водку тайком подмешивают собачье дерьмо. </p><p>А вот наркологу Бари Саттарову пришла в голову совершенно оригинальная мысль: ввести двойное кодирование. Как обычно лечили алкашей? Вколет врач апоморфин, заставит выпить спецкоктейль, а следом принять водочки. Затем в палате начинается фильм ужасов. Два десятка алкоголиков выворачиваются наизнанку, а Бари стучит стаканчиком по бутылке - рефлекс вырабатывает: “ Пейте водку, пейте!” Вопль стоит, словно на живодерне, а толку нет. Выйдет какой-нибудь пациент из наркодиспансера и сразу же к магазину. А что если вместе с коктейлем выдавать слабительное? С такой кодировкой алкаш даже к магазину не подойдет! Принес Бари свое рацпредложение главному врачу, но тот идеи не понял: “ У меня и так все отделение облевали, так ты хочешь, чтобы все тут об… было?”</p>
<p>И тут Бари алкоголиков стало жалко – может быть, они зря страдают? Развернув свой талант на 180 градусов, он сделал вывод: противоалкогольные препараты приводят к появлению новых заболеваний, которые списывают на алкоголизм. Владимир Высоцкий, считает Бари, до сих пор бы пил и пел, если бы не врачи-экзекуторы. И вообще, пьянство – не алкоголизм, а “процесс познания свойств алкоголя”. Как любому процессу, питию надо людей обучать. А так как теория без практики мертва, то “пить нужно каждый день!” </p>
<p>Суть нового учения заключалась в том, чтобы приучать детей к питию чуть ли не с рождения. Тогда годам к 18-ти организм выработает иммунитет к алкоголю (сам Бари впервые испил бражки в возрасте пяти лет). Возможны, конечно, некоторые издержки. Важно, считает Бари, чтобы обучение проводилось под контролем родителей. Семьи, конечно, бывают разные, и если родители не в состоянии обеспечить нормальный процесс, эту функцию должно взять на себя государство. Процесс оформлен в систему, а система предполагает принуждение для “несознательных”. При каждом населенном пункте предполагалось создать нечто вроде мини-тюрем, в которых специалисты будут помогать людям “в обучении их алкоголизму”. ( Все цитаты взяты из “научного” труда Б.Саттарова).</p>
<p>Нет, без бутылки читать рукопись Бари было невозможно. Особый кайф ощущаешь, когда читаешь о вкусовых и лечебных качествах спиртных напитков. Некий профессор Роше в 1881 году писал, как индейца, укушенного коброй, спасли при помощи текилы – влили в рот литр, и на следующий день человек встал на ноги! Кроликам ввели по две летальные дозы стрихнина, затем сделали внутривенную инъекцию вина, и они рубали капусту, как ни в чем не бывало! В 1943 году состоялось совещание сотрудников Главвина и Наркомздрава, где было отмечено благотворное влияние некоторых вин на раненых бойцов. На Западе, как утверждает Саттаров, вино рекомендуется ежедневно (не менее полулитра!) при анемии, золотухе, туберкулезе и т.д. Особенно полезны возлияния на закате жизни – в Бургундии, мол, утверждают, что вино – это молоко для стариков.</p>
<p>Начальство идей доктора Саттарова не приняло, с работы Бари турнули. Отсидев в «зоне» почти год за неуплату алиментов, Бари решил посвятить жизнь проблемам лечебного винопития. О том, что его признали шизофреником, Бари не скрывал, и не стеснялся: “ Сальвадор Дали тоже под шизика косил, но кто сможет отрицать, что он гений?” </p>
<p>Жил Бари в одном из небольших городков Свердловской области. Он, видимо, так “достал” местное начальство, что ему выдали рекомендательное письмо, в котором просили челябинские власти оказать содействие в проведении эксперимента. В Челябинске, мол, Бари окончил медицинский институт, имеет связи в научных кругах, и вообще, в миллионном городе база для культурного обучения людей алкоголизму значительно шире. Бари стал регулярно приезжать в Челябинск.</p>
<p>Несколько лет он третировал секретарш высоких начальников и редакторов челябинских газет. Когда двери начальственных кабинетов перед ним закрылись наглухо, Саттаров стал организовывать пикеты. Стоял он и возле областной администрации, и возле медицинского института. С собой таскал нечто вроде передвижной выставки: стенды, плакаты, лозунги. На стендах писал: спонсор пикета - такая-то организация. Чтобы отвязаться от бывшего нарколога, его и правда «спонсировали». Например, в одной из воинских частей, куда Бари пришел с очередной проповедью пьянства, выдали ему плащ-палатку, сапоги и бушлат. “Спасибо военным, - писал в дневнике Саттаров, - легче стало стоять в пикете и в январскую стужу, и в сырую весеннюю оттепель…”
<br />
Историю своей борьбы Бари описывал почти поэтически: “ Солнце поднялось в зенит. Мое стояние в пикете продолжалось уже четыре часа. Маленький ручеек, робко журчавший у моих ног, стал шире. В него стали вливаться другие ручейки, и вскоре возле меня забурлил настоящий поток, вбиравший в себя другие ручьи. Вот так и моя идея, впитывая в себя мнения народных масс, вырвется на простор…”</p>
<p>В народных массах идея Саттарова была встречена с пониманием. На базаре “проповеднику” выдавали фрукты и овощи (свежести, правда, уже не первой). Бывало, что и сальца отрежут, косточек на супец выдадут. Народ на базаре не дурак выпить, так что человека, который подвел под пьянство теоретическую базу, здесь уважали. От голода Бари не страдал, а вот с жильем было туго, пришлось однажды даже в спецприемник на ночевку попроситься. </p>
<p>Но пошла о Бари слава великая, и на крыльях славы перелетел он в трехкомнатную квартиру. “Мужик ты порядочный, - сказал ему как-то очередной знакомый, малопьющий (пьет Бари, действительно, мало – авт.), так что сторожи мою квартиру, пока я на север на заработки езжу!” </p>
<p>Зажил Саттаров тепло и сытно. Однажды добился приема на винзаводе. Приняли его тепло, даже с дегустатором познакомили. Потягивая фирменные напитки, Бари сделал вывод, что на лекции о культуре винопития слушателям надо приходить, слегка поддавши – разговор получается легкий, задушевный. На пивзавод он пришел уже с соленой рыбкой, и очень расстраивался, когда дегустаторы, отхлебнув из бокала, пиво сливали – это ж сколько добра пропадает!</p>
<p>Пил Бари не столько ради удовольствия, сколько ради науки. Ради чистоты эксперимента он был готов проверить теорию на своем здоровье. Подхватив простуду, решил, что момент наступил. Ход эксперимента фиксировался тщательно: сколько выпито, чем закушено, какая температура тела. В перерывах Бари написал главу “Алкогольный этикет”, попутно делая вывод, что лечение водкой, несомненно, ускоряет процесс оздоровления. Свои выводы Бари упорно стремился донести до начальства. Начальство, по его мнению, в душе с новой теорией согласно (кто не грешен?), но признавать это в открытую не собирается: этак каждый депутат на заседания с бутылкой будет являться!</p>
<p>Начальство Бари, все-таки “достал”. Взбрело же ему в голову пикетировать…психушку! Вышел главврач: “ А, так это же наш клиент!” Когда Бари в очередной раз вышел на свободу, я его не узнал. Саттаров отек, потолстел, стал анемичен, двигался медленно, реакция была заторможенной. “ В последний раз зайду к начальству, - медленно ворочая языком, сказал он, - но надежды нет…накололи меня всего…”
<br />
С тех пор я его больше никогда не видел.</p>
<p>Среди алкашей нет таких, кто считает, что пьет много. «Да я всегда могу бросить, если захочу!» - говорят потенциальные клиенты наркологического диспансера. На самом деле, и не могут, и не хотят. Раньше злостных пьяниц принудительно лечили в так называемых лечебно-трудовых профилакториях (ЛТП). ЛТП напоминали тюрьмы, поэтому после перестройки по настоянию борцов за права человека их закрыли. Теперь алкаши могут безнаказанно портить жизнь родственникам и соседям.</p>
<p>Что касается меня лично, то в запои не уходил, но поддать мог крепко, поскандалить, подраться с ущербом для собственного организма. Поэтому в прошлом году решил не искушать больше судьбу, сходил в наркодиспансер и закодировался.</p>
<p>Жить стало легче. И радостнее!
<br />
</p>