Как бы слова
Какие у вас на языке растут сорняки? У меня два основных — «как бы» и «вот». Но я замечаю их уже после того, как произнесу. Недавно подумал, что современные мусорные словечки наглядно демонстрируют картину неуверенности и внутренней неустроенности человека в мире.
Взять хотя бы заразное «как бы». Разве кто-нибудь станет говорить это слово, имея искреннее уверение в твёрдости собственной мысли? «Я как бы купил машину». «Я к вам как бы очень хорошо отношусь». «Вы как бы директор этого магазина?» Так могут объясняться закоренелые буддисты, для которых весь мир иллюзия и обман. Именно последователи Гаутамы как бы покупают в как бы магазине как бы колбасу (последняя, кстати, и впрямь частенько бывает «как бы»).
Второе слово — младший родственник первого: «типа». Этот сорняк произрастает у молодого поколения. Он также обозначает эфемерность любого высказывания или словесного жеста (Масяня: «Типа спасибо».) Человек перестаёт верить в то, что он сообщает, внутренне боясь любой конкретики и прямоты — ибо прямое высказывание обязывает к ответственности за произнесённое; а какая ответственность может быть у говорящего фразу «Ну, ты же типа мой отец!».
Мы типа друзья. Мы типа родственники. У нас скоро будет типа ребёнок. Мы типа говорим по-русски. Как бы.
И ещё есть один сорняк, который в последнее время страшно распространился. Внешне он выступает чем-то вроде противовеса предыдущим: «на самом деле». В нашей речи, как правило, он служит чем-то вроде взлётной полосы: человек начинает с него фразу, чтобы «разогнаться». По сути же звучит это страшно коряво. «На самом деле, мы собрались здесь, чтобы поздравить Ивана Петровича» (будто подразумевается, что вообще-то мы собрались здесь, чтобы нахрюкаться до чёртиков и долго искали благопристойную причину). «На самом деле, Нина Семёновна очень красивая женщина» (но это совсем не очевидно, потому что, судя по этой утешительной фразе, Нина Семёновна на вид мымра мымрой). И так далее.
Если вдуматься в смысл прочих сорняков и конкретизировать этот смысл в контексте разных фраз, мы получим такой же комический эффект. Вот, например, любимое словечко женщин: «слушай». «Слушай, я пошла». Так и вижу мужика, который стоит, навострив слух, и послушно ловит звук удаляющихся шагов. Или — ещё лучше: «Слушай, заткни уши!». Так что именно нужно делать? Сам чёрт ногу сломит.
Один профессор в Литературном институте, где я учился, был и умён, и мудр, и бородат, и велеречив, — один грех: почти после каждого слова произносил «так сказать». Поэтому Достоевский у него, так сказать, был, так сказать, великим, так сказать, русским, так сказать, писателем. Студенты-филологи решили мысленно менять каждый его сорняк на другое словосочетание, классическое — из трёх слов, с окончанием «мать». Было очень смешно. Профессор никак не мог понять, почему его лекции пользуются таким ажиотажем, почему мы, грешные, так возбуждены и бодры, так увлечённо за ним конспектируем, а потом обмениваемся конспектами…
Ведущие всех радиостанций, концертов, шоу стали начинать практически каждую свою речь с «ну что ж». Тупо, и к тому же придаёт высказыванию какую-то фатальную обречённость. «Ну что ж, настал черёд для выхода Иосифа Кобзона» (так и читается «подстрочник»: ну, уж если пришла пора, ладно, а то бы лучше вообще не вылезал).
Как избавиться от этих сорняков? И надо ли? Не знаю, не знаю. Можно и материться разучиться, но всё равно ведь будут ситуации, когда молоток на ногу уронишь — тут сила привычки и скажется. Да и речевые «прорехи» следует чем-то заполнять. Лучше уж этими вялыми невнятностями, чем словами, которые пишут на заборах.
Тревожит только классическая максима на тему, что после жизни с нас спросят за каждое слово. Какими же тоннами пустых пыльных мешков должны придавить нас потом все эти сказанные за жизнь «как бы», «типа» и «ну что ж»?