Передышка
Опаздываю куда-то, ловлю машину, прошу мчаться. Водитель, мужичок лет пятидесяти, с лукавым и добрым взглядом, всю дорогу пытается завести со мной беседу о какой-то ерунде, я нервничаю и отвечаю односложно. И тут мы застреваем в жуткой пробке.
Есть такие подлые заторы – случаются в самое важное время, когда каждая секунда на счету. И вот толпа машин стоит, с места двинуться не может, особо спешащие водители нервно гудят кому-то, проклинают узкие дороги, что-то орут в мобильник, открывают дверцы и выходят наружу, каждый имеет выражение лица наёмного убийцы. А кого убивать? Впереди – авария, «девятка» столкнулась аж с грузовиком, гады, не могли выбрать другое время, понакупили прав и ездят, а у меня совещание через пять минут, свидание через три, важная встреча уже началась, поезд ушёл, самолёт улетел, жизнь проходит, как женщина по магазину.
Водитель мой включает на полную катушку радио и откидывается на сиденье. Вид у него почему-то счастливый.
- Уфф, как же я это люблю, - говорит он мне и вроде как подмигивает.
- Что любите? – злюсь и нервничаю я. Зачем у его машины нет крыльев?
- Пробки. Чаю хочешь?
Вопрос такой неожиданный, что у меня на миг мутится в башке, а он невозмутимо берёт с заднего сиденья огромный термос, отвинчивает, наливает, протягивает. Я пробую чай: вкусный, с бергамотом, очень люблю такой. Из-за чая до меня сразу не доходит, что он давеча сказал; и вдруг, мысленно повторив его слова, вникаю в их смысл. В голове опять мутится. Может, в чае вовсе не бергамот?
- Ты сказал, что любишь пробки?! – я тоже перехожу на «ты», несмотря на нашу возрастную разницу.
- Конечно. Всю жизнь крутишься, как белка в колесе. Калымишь, халтуришь, по вечерам извозом занимаешься, дома семеро по лавкам. Присядешь отдохнуть на минуту – коришь себя: что, мол, портки просиживаешь? Колесо сансары какое-то.
Ого! Да он философ! Восточными терминами бросается.
- А тут, - продолжает мой водитель, - тебе передышку дают. Сидишь так минут пятнадцать, и ничего от тебя не зависит. Бездельничай. Чай хлебай. Расслабляйся. И совесть спокойна. Это такая передышка. Кто её оценить не может, тот чувствует, как жизнь его в эти минуты вхолостую прокручивается. Он спешит, пар из гудка идёт, а сделать ничего не может: пробка же! А кто к этому с разумом подходит – сразу понимает, это ему спецпоблажку дают. Паузу. Чтобы он перед собой не только дорогу видел, но вон и на снег посмотрел. И на девчонку проходящую. И вздохнул о своей жизни немножко.
«Вздохнул о жизни»… Здорово говорит. О пробке! О заторе! Который все ненавидят и проклинают! Потому что - спешат, спешат, спешат!!!
- Ты знаешь, у Канта хорошо сказано: есть только одно наслаждение, которое не оставляет угрызений совести: утолять жажду водой. Ну, так вот, я нашёл ещё одно. В пробке стоять и дурака валять. Ничего не делать, ни о чём не думать, никуда не спешить. Гори оно там всё огнём, ага? Посидим.
Он мне вдруг так симпатичен стал, этот водитель. Я и о своей спешке забыл. Сидел и молчал. И появилось вдруг странное желание, чтобы мы стояли ещё долго, и мгновение, как у классика, остановилось, прежде чем плёнка опять двинется в проекторе, понесётся на бешеной скорости дальше, зачем-то, куда-то… Передышка, так он сказал?..
Вспомнилось похожее ощущение из детства: когда едешь в тёплом трамвае вечером, и не хочется выходить на своей остановке, не желаешь двигаться, в трамвае уютно и хорошо, и твоя конечная цель кажется такой зыбкой… Закрой глаза и замри, и слушай стук колёс, и никуда не спеши, хоть вечно кружи по улицам… В наш торопливый век подобная блаженная лень кажется непозволительной роскошью, хамством, наглостью, почти энтропией. Тем хуже для века, подумалось мне.
- А можно ещё чайку? – попросил я водителя. – Вкусный такой.