Ходок
Мужчина должен поделиться с другом последней сигаретой, но уступить женщину – никогда! Я знал, что Феликс не подведет в драке, снимет последнюю рубаху, но что касается женщин, то тут зевать не надо – уведет из-под носа, как цыган лошадь. Два месяца я по вечерам выгуливал молоденькую актрису, читал стихи, не смея посягнуть на самое святое. И что же?
“Не могу понять, - сказала она потом Феликсу, - что за человек этот Смирнов: то ли импотент, то ли гомосексуалист? Сколько встречаемся, никаких поползновений…”
Феликс понял, что его час пробил, и по-гусарски переспал с ней на рояле в музыкальном училище, где по ночам подрабатывал сторожем. Я обиделся: с актрисой планировалась не какая-то мелкая интрижка, а крупный роман. Тем более, что после первого раза она стала бегать к нему на каждое дежурство. А я-то думал, тонкая натура!
Когда Феликс не страдал с похмелья, у него начинался олений гон. Как истребитель-перехватчик, он был готов спикировать на любую жертву, не обращая внимания на рост, вес, цвет глаз и конфигурацию. Утром он быстренько приводил в порядок дела и начинал от балды накручивать телефонный диск. Когда в трубке слышался приятный женский голос, Феликс начинал раскидывать сеть: “Вы, случайно, не блондинка? Правильно, ненавижу блондинок…” Определив час и место встречи, он хитро улыбался, и его мордочка начинала источать масло, как свежий оладушек: “Старик, займи денег на мелкие расходы!”
Говорят, что лучшие любовники – маленькие, лысые и кривоногие. Роста Феликс был среднего, череп не лыс, но активно к этому стремился, а насчет ног – все в порядке. Тем не менее, охмурив коллег по работе женского пола, он прошелся по стройным рядам работниц общественного питания, сферы обслуживания, народного образования и успешно переключился на местные театры. Сначала я не очень-то верил в его победные реляции, но потом, когда моя жена заметила, что он чертовски обаятелен, задумался: “За Феликсом надо присматривать…”
Присматривая за другом, я потерял свою первую жену, она ушла к столяру, который ремонтировал ее кабинет. Сочувствовавший мне народ тут же стал предлагать свои кандидатуры: засидевшихся в невестах или разведенных подруг, сестер, племянниц и прочих родственниц. Феликс ходил со мной на смотрины, уничтожал приготовленные по этому случаю чудеса кулинарного искусства, жадно лакал водку, и, провожая меня домой, выносил резюме: “Не знаю, как ты, старик, но я бы не стал…”
Очередную кандидатуру подобрала мне сестра. Кандидатка имела образование искусствоведа и изящные формы. На вечеринке с участием местной богемы она спросила меня:
- Как вы относитесь к Петрову-Водкину?
- К водке – хорошо, а к Петрову-Водкину плохо.
Поклонница революционного художника бросилась меня душить, чиркнув по горлу длинными крашеными ногтями. Понравился мне ее темперамент, который подтвердился позже в постели после примирения сторон. На следующий день дама стала трезвонить мне ежечасно: “Будешь жениться, или нет?” Мужчинам такой напор не нравится, он их пугает. Я что-то промямлил, что подумать надо и так далее. Через некоторое время смотрю, Феликс с кем-то по телефону общается, и опять улыбается хитро, как Рейнеке-лис перед охотой. Положил трубку, и докладывает: “Тут меня одна на чай пригласила”.
Пришел он к ней вечером, звонит в дверь. Слышит: “Войдите, открыто!” Заходит. Напротив двери в кресле дама обнаженная сидит. Думаете, что сказал Феликс? “А где же чай?” А кто вы, думаете, в кресле сидел? Да та самая искусствоведка, что меня замуж звала. На той же вечеринке успел с ней Феликс перемигнуться и телефончик оставить. Хорошо, что потом он во всем честно признался. Не хватало мне еще на его любовнице жениться.
Женился Феликс довольно рано, еще в студенчестве. Ходок он был еще тот! Усвоив, что в общаге иметь устойчивые связи чревато потерей свободы, он заводил себе девчонок, живущих подальше от центра. Но и это его не спасло. Отец девушки с длинной косой и глазами газели (Феликс ласково называл ее Маус - Мышка) нагрянул в нашу студенческую общагу с плотницким топором: бастион рухнул, и Феликс, “как порядочный человек”, сыграл свадьбу.
Вскоре у блудливого кота и симпатичной мышки родились подряд двое пацанов, что не мешало Феликсу заниматься любимым занятием, а его жене защитить кандидатскую диссертацию по философии. Мышка не обращала внимания на косвенные доказательства неверности, а прямых улик ее котяра старался не оставлять. Однако был случай, когда он едва крупно не влип.
Летом Феликс уезжал на отдых с семьей к теще, оставляя ключ от квартиры другому “ходоку” из нашей кампании по кличке Какава. Товарищ предпочитал заниматься любовью под классическую музыку. Феликс когда-то был подающим надежды пианистом. Однажды директриса музыкального училища решила проверить, как несет вахту молодой сторож. Тихонько прокралась в зал, и обомлела: сидит за роялем небритый тип, катает из угла в угол рта “беломорину” и наяривает Бетховена. Ну, это так, между прочим.
Так вот, оставил Феликс Какаве магнитофон с записью великого композитора. Начал Какава свое черное дело под раскатистые звуки рояля, как вдруг музыка замолчала, и прозвучал ехидный голос Феликса: “Ну что, ребята, в ритм попадаете?” Какава с девушкой, перед этим самым делом, как водится, выпили, и немало, девушка так смеялась, что ее…стошнило.
На сей раз Феликс решил вернуться домой пораньше, и отправил на работу телеграмму: “Какава, закрой форточку 18 августа”. Телеграмма попала к секретарше начальника, которая подумала, что это какая-то ошибка. Дня через два она мужикам сообщает: “Какой-то дурак телеграмму прислал: адрес наш, а предназначена какому-то Какаве...”. Посмотрел Какава телеграмму, и ахнул: “Сегодня же восемнадцатое!” Пол он подтереть по пьянке поленился, и с тех пор в квартире Феликса не появлялся. Помчался туда, только успел лоск навести и на площадку выйти, как навстречу поднимается Феликс с семейством, еле успел упорхнуть на верхний этаж. Далее рассказывал Феликс: “Зашли мы домой, и жена обалдела – полы еще влажные! Кое-как выкрутился…”
В коллективе нашей конторы Феликса любили и все ему прощали. И я до поры до времени все прощал.
Влюбился я, как всегда, неожиданно. Из штанов выпрыгивал, чтобы девушке понравиться. Делал разные традиционные глупости – цветы дарил, стихи писал. Перед Новым годом отправили меня в командировку в столицу нашей родины. Подумал я: встретить без нее праздник – плохая примета. Но, чтобы девушка меня не забывала, поручил Феликсу вручить ей поздравление. Каждый год Феликс ходил по квартирам сотрудников в костюме Деда Мороза, детишек радовал. Вручил я ему пышную елку и огромную корзину, сплетенную из экологически чистых прутьев, наполненную отборными фруктами: пойдешь детишек поздравлять, загляни к даме сердца моего!
В Москве я задержался на целый месяц. Звонил девушке несколько раз, но что-то в январские морозы голос ее холоднее стал. Намекал я ей, что, возможно, в следующий раз из Лондона позвоню – светило мне повышение по службе, да такое, что самому не верилось. Абсолютного счастья не бывает: карьера моя удалась, а вот соединиться с моей любимой навечно - не судьба. Добрые люди сообщили (Феликс сам растрепался), что сразил он ее, красивую, нежную и неприступную наповал корзиной с фруктами и залег у нее дня на три. Жена Феликса простила, а я долго на него дулся.
Не так давно втретились с друзьями-соратниками. Время не красит: Феликс отрастил пузо, череп бильярдным шаром блестит, на лице прожилки красные, одышка. Зато жена выглядит, как Барби, которую только что вытащили из праздничной коробки. Потанцевали мы с ней, помурлыкали. Смотрю, забеспокоился Феликс, жену домой тащит: “Дети ждут!”
Только мстить за женщин – не в моих правилах. Они сами себе отомстили…