Три повода вернуться в Челябинск
По роду деятельности часто езжу в другие города, и столь же часто меня по возвращении спрашивают: «Почему ты там не остался?» Какой-то странный вопрос, ей-богу. Будто это непременное условие отъезда из родного города: стать блудным сыном. Отвечаю по существу, по следам трёх последних поездок.
В Москве Челябинска не хватает больше всего. Чудовищный ритм жизни, ритм города, в который тебя втягивают помимо воли. Хочешь идти, а бежишь. Хочешь прогуляться, а несешься. Толпа заносит в метро, выносит из него. Но, чем ближе плечи близстоящих, тем более одиноки и разобщены люди. «Лицом к лицу лица не увидать». Физическая теснота, толпы на станциях, вокзалах, проспектах, в парках по выходным — и ощущение, что каждый сам по себе, в себе. Количество одиноких девушек в столице сражает. Идет, помахивая букетиком, который купила сама себе, задумчиво и просительно смотрит в лица спешащим. Ее задумчивость и неторопливость кажутся анахронизмом, безумием на общем фоне.
Кстати, о безумии. Количество сумасшедших в метро (моя статистика): встречал как минимум двух в день. Кто-то заходит в вагон и вещает, что завтра Армагеддон, кто-то кричит, что под составом сумка с динамитом, кто-то пляшет на краю платформы, рискуя упасть на рельсы, кто-то приглашает желающих в Париж, раскрыв зонтик: «Полетели!».
Ритм «свихивает». В суете, где нет места мысли подуматься, чувству проклюнуться, сознанию сохранить равновесие, рассудок тонет.
Приезжаю в Челябинск и наслаждаюсь, гуляя по северо-западу. Боже! Какое пространство между людьми! Сколько воздуха! Никто никуда не торопится, наоборот, даже чуть-чуть сонные. Общественный транспорт ходит неспешно (что после столицы одобряется). Покой и воля, по Александру Сергеевичу.
Екатеринбург в последнее время накопил легкий столичный жирок и начинает тихонько задирать перед нами нос. Челябинск — столица Южного Урала? Ха-ха, а они — просто столица Урала. На мой анонимный опрос в Интернете — какой город в России самый «столичный» после Москвы и Питера? — народ ответил почти хором: Свердловск.
Впрочем, ему не хватает уюта. Шарм нешироких старинных улочек омрачен гигантскими автомобильными пробками, рядом с которыми челябинские заторы кажутся игрушечными. По центру — что ехать на троллейбусе, что идти пешком — время затратится одинаковое. Старинные дома хорошо бы реставрировать, сделать из улочек «пироженки», но Екатеринбург заражен гигантизмом, потому и озабочен строительством громадных небоскребов. Патриархальность города, его уютная «старинность» под большим вопросом.
На фоне этого наш Арбат, пусть и несколько «придавленный» новым билдингом, вызывает уважение. У нас нет такого количества улиц с памятниками архитектуры, поэтому мы бережнее и нежнее к ним относимся. Центр Челябинска выглядит сейчас куда более продуманным, уютным и «европейским», чем центр Екатеринбурга.
В Ханты-Мансийском АО не принято уговаривать остаться у них работать. Они не предлагают. Они просто знакомят с условиями. Мне, например, показывали детскую школу искусств. С фонтаном и мраморными лестницами. С роялями лучших европейских фирм в классах, каждый — не менее пятидесяти тысяч долларов. С собственной звукостудией. С «dolby»-звуком в каждом кабинете. С выставочным залом. С балетным отделением, где стоят французские и итальянские станки. И еще много с чем... И только потом сказали: оставайтесь насовсем. Не обидим.
А я подошел к окну и увидел мрачную, унылую болотистую пустыню, кое-где скрашенную чахлой березкой или нефтяной вышкой. И на ней — серые, унифицированные коробки зданий.
«Отойдите, отойдите от окошечка, — взяла меня под локоть директор школы. — У нас люди тут деньги зарабатывают, на улицу редко выходят... Пойдемте лучше, я наш компьютерный центр покажу...»
Да дались мне эти хорошие деньги, подумал я. На шаткой почве насыпного Нефтеюганска словно все проникнуто мыслью, что люди скоро разъедутся навсегда. Так оно и будет, когда нефть закончится. Все слишком условно, все не по-настоящему, все на песке, на зыби, на хляби. Это не может быть выстроено с любовью и прицелом на долговечность. Потому что это — вахта.
Лучше уж благородная провинция, чем болотце, играющее в Европу. Хочу в Челябинск, подумал я тогда. Не такой богатый, но с любовью созидаемый. Город со своими «тараканами», но и со своим лицом, нравом, темпераментом. Город, чей вид радует глаз из окна. Город, в котором хочется жить — и в который действительно хочется возвращаться.